Михаил Лермонтов - Том 3. Драмы

Кто здесь моих убийц так проклинал?
Зачем? Они хотели сделать мне добро,
Освободить от мук! Так земляки мои
Всегда добро друг другу делают!
О, перестаньте –

где я? Кто со мной?

Благодарю того, кто спас меня, – но кто он?..

Ты спас его недавно сам:
Он здесь перед тобой, еврей, гонимый
Твоим народом, – но ты спас меня,
И я тебе обязан заплатить,
Хоть я в твоей отчизне презираем.
Так, дочь моя, вот мой спаситель!..

Еврейка у тебя целует руку,
Испанец!..

Что сказал ты, иноверный!
Отчизна! Родина! – слова пустые для меня,
Затем, что я не ведаю цены их;
Отечеством зовется край, где наши
Родные, дом наш и друзья;
Но у меня под небесами
Нет ни родных, ни дома, ни друзей!..

Когда ты не нашел себе друзей
Меж христиан, то между нас найдешь;
Ты добр, испанец, – небо справедливо!..

Я был добр!..

Кровь течет из раны;
Перевяжите – как он побледнел.

У волка есть берлога, и гнездо у птицы –
Есть у жида пристанище;
И я имел одно – могилу!..
Чудовище! Зачем ты отнял у меня
Могилу!.. Все старанья ваши – зло!
Спасти от смерти человека для того,
Чтоб сделать зло! – безумцы;
Прочь!.. Пусть течет свободно кровь моя,
Пусть веселит… о! Жалко! Нет монаха здесь!..
Одни евреи бедные – что нужды?
Они всё люди же – а кровь
Приятна людям! – прочь!

Отец мой!

Он сорвал перевязку! – он умрет.

О! Как он ослабел, несчастный…
Какая бледность покрывает щеки:
Как жалко!..

Дайте пить мне, я горю;
Язык засох… скорее, ради бога!

Испанец, успокойся! Успокойся!
Ты был несчастлив, это видно,
Хоть молод. Я слыхала прежде,
Что если мы страдальцу говорим,
Что он несчастлив, то снимаем тягость
С его души!.. Ах! Как бы я желала,
Чтобы ты стал здоров и весел!..

И весел!.. (Стонет.)

Я прошу тебя: подумай,
Что я твоя сестра, что тот еврей – отец твой.
И воображение тебя утешит:
Оно дано нам, людям, для того,
Испанец!

Девушка! Ты дочь его!

Ты отгадал, ты спас отца мне!
И он тебя спасет. Я заклинаю
Тебя твоим законом, перестань
Тревожиться печальной думой:
Она вредит здоровью твоему,
Разгорячает кровь.

На, выпей!

Благодарю! Твои слова напитка лучше!..
Когда о мне жалеет женщина,
Я чувствую двойное облегченье! –
Послушай: что я сделал этим людям,
Которые меня убить хотели?
Что не разбойники они, то это верно.
Они с меня не сняли ничего
И бросили в крови вблизи дороги…
О, это всё коварство!.. Я предвижу,
Что это лишь начало… а конец!..
Конец… (вздрогивает) что вздрогнул я? –
что б ни было,
Я уступлю скорей судьбе, чем людям…
Оставь меня покуда!

Скажи, молю тебя, как ты его нашел?
Я это всё за сон принять готова!..

Пошел к раввину я: он был мне должен;
Он задержал меня часа с четыре,
Хоть против воли; ночь уже была
Темна, и я, в сапог засунув
Свой кошелек, боясь воров, пошел
Домой. Луна вставала, над болотом
И между гор густой туман дымился;
Иду я, недалеко уж отсюда,
Густым леском, – и слышу звук шагов!..
Все жилки задрожали у меня,
И я невольно бросился за куст:
Сижу – дрожу – передо мной была поляна
И месяц ударял в нее лучами;
Шесть человек стояли на поляне,
И слышу: «Этой самою дорогой
Идти он должен ныне… ну ж не знаю,
Как он кинжалы наши выдержит.
Мне жалко бы его убить до смерти,
Он малый славный и к тому ж бедняк!
Да делать нечего, когда велел нам патер
Его отправить в дальную дорогу!..»
Едва окончена была такая речь,
Как вдруг я слышу крик и звук кинжалов;
Он долго защищался, наконец
Упал, и все они в минуту разбежались,
Как будто мертвый был страшней живого!..
Когда утихло всё, я вышел посмотреть,
Кто был несчастной жертвою злодейства,
И что ж? Мой благодетель, мой спаситель! –
Я различил черты его при свете
Луны… он ранен был легко;
Но, странно, не узнал меня,
И будто по природному влеченью
Встал… я понес его… он всё шептал,
Но я не понял слов… потоки крови
Бежали на меня… так я принес
Несчастного сюда!.. Бог сделал это чудо!..