Джон Китс - 'Ламия', 'Изабелла', 'Канун святой Агнесы' и другие стихи

Цветок похищен - не для чего жить.

LXII

489 Поверх вещей, лишенных смысла, мимо

Она глядела, плача о цветке.

Глухой смешок звучал невыносимо

В ее осиротевшем голоске,

Когда она, увидев пилигрима,

Взывала: "Ты, живущий вдалеке!

Не знаешь ли, кто так жесток душою,

Что базилик мой разлучил со мною?"

LXIII

497 И вот зачахла, умерла она

С навек застывшей на устах мольбою.

Флоренция была поражена

Ее любовью и ее судьбою,

Что в грустной песне запечатлена.

Пускай века проходят чередою,

Но все поют: "Кто так жесток душой,

Что базилик мой разлучил со мной?"

(Галина Гампер)

КАНУН СВЯТОЙ АГНЕСЫ

I

Канун святой Агнесы... Холод злой!

Иззябший заяц прячется, хромая;

Взъерошил перья филин под ветлой,

И овцы сбились в кучу, засыпая.

Монашьи четки медлят, застывая,

Не повинуясь ноющим рукам.

Дыханье мерзнет, в полумраке тая,

Как будто из кадила фимиам

Пред Девою Святой восходит к небесам.

II

10 Но преисполненный долготерпеньем,

Колена преклонив, монах босой,

Постами изнуренный, со смиреньем,

Молясь, поник над каменной плитой.

Потом встает: с мигающей свечой,

Скорбя душою, он проходит мимо

Надгробий рыцарей, с немой мольбой

К груди прижавших руки недвижимо

О, в ледяной броне им стужа нестерпима!

III

19 Чуть за порог ступил - ив тот же миг

Донесся отзвук радостного пира,

И золотой мелодии язык

До слез растрогал сгорбленного сиро,

Обетом отрешенного от мира.

Урочный пробил час: ему пора

Заступничества ангельского клира

Близ очага, погасшего вчера,

За грешников молить до самого утра.

IV

28 Но смолкнул зов прелюдии утешной:

Издалека, сквозь хлопанье дверей,

Распахнутых толпою слуг поспешно,

Пронзили слух рулады трубачей.

Готовые приветствовать гостей,

Сияют залы праздничным нарядом,

И ангелы - подпоры галерей

Сложив крыла крест-накрест, кротким взглядом

Стремятся к небесам, застыв недвижным рядом.

V

37 Вдруг шум и блеск - плюмажи, веера,

Стремительного празднества круженье:

Так в юный ум минувшая пора

Вселяет роем дивные виденья

Былых торжеств. Но дева в отдаленье,

Мечтаньями тревожными полна,

День зимний этот провела в волненье

Святой Агнесе сердцем предана,

Ждет покровительства небесного она.

VI

46 Твердили ей в кругу матрон почтенном:

Девицам в эту полночь, мол, дано

Узнать восторг в виденье сокровенном,

Влюбленных речи слышать суждено,

Но надобно запомнить им одно:

Без ужина отправиться в постели

И чтоб по сторонам или в окно

Они смотреть украдкою не смели,

А у небес благих просили, что хотели.

VII

55 Причудливыми грезами полна,

Томительно вздыхает Маделина.

Не внемлет стону музыки она,

Взор опустив божественно-невинный.

Проносится с шуршаньем томным длинный

За шлейфом шлейф, но кавалерам тем,

Что перед ней раскланивались чинно,

Не раз, не два пришлось уйти ни с чем:

Ей тошен бал, она чужда всему и всем.

VIII

64 Под гром литавр ступая отрешенно,

Потом танцует два часа подряд.

Скользит по сутолоке оживленной

Ее пустой и безучастный взгляд.

Вокруг смеются, обольщают, мстят,

Влюбляются, тотчас забыв об этом.

Она среди веселья и отрад

Равно чужда насмешкам и приветам,

Ждет, что блаженный час наступит пред рассветом.

IX

73 Теперь она исчезнет - решено!

Но тут как раз гавот раздался снова...

В тени портала между тем давно

Укрылся юный Порфиро, готовый

За Маделину жизнь отдать без слова.

Верхом он по болотам прискакал

И вот теперь заступника святого

Молил помочь войти незримо в зал:

Он обнял бы ее - в слезах к ногам припал!

Х

82 И Порфиро шагнул с отвагой дерзкой

Под ненавистный кров, где гибель ждет

Где жертвой станет шайки богомерзкой,

Где штурмом меч безжалостный возьмет

Пылающую грудь - любви оплот,

Где псы готовы кровожадной пастью,

Науськанные на враждебный род,

То сердце растерзать, что рдеет страстью.

Но есть и там душа, готовая к участью.

XI

91 О небо, вот она! Почтенных лет,

Блюстительница строгого порядка,

Приблизилась, ворча на белый свет.

Держа в руке клюку, походкой шаткой.

Вот Порфиро позвал ее украдкой:

Заслышав в тишине его шаги,

Бормочет и трясет седою прядкой:

"Беги отсюда, Порфиро, беги!

Не медли же, скорей - здесь все твои враги!

XII

100 Там Гильдебранд, не знающий пощады,