Уистан Хью Оден - Избранные стихотворения

Сопровождает поцелуй в Миранды ипостась,

И одиночество мое, пока меж нами связь,

О, милая, иная навсегда, храни мое деянье,

Мгновенья удобряя; ведь я призван

Смешaть с твоим внезапный мой восторг,

Два трепета в один, как бы один зарок,

Предвосхищая все -- здесь, там, и ныне, присно.

Что не касание твое, твой образ, твой секрет

Отвергну, улыбаясь; разве дрожи,

Моей мольбы не хватит нам, о, нет,

Иная нежность молится здесь тоже,

Но тот, кто одинок, с ней совладать не сможет,

В Уместном Времени и Верном Месте. Свет!

Европы католической сорняк

Расцвел здесь, корни в грунт вплетая,

И пестрыми домишками тесня,

Отроги желтые беспечного Китая.

Святые – в стиле рококо - и, выше, лик Господень

Сулит солидный куш за гробом игрокам.

С борделем в двух шагах, свидетельствует храм,

Что вера снисходительна к природе.

Не нужен страх тебе, терпимости столица,

Перед грехом неискупимым, словно ад,

Крушащий души и могучие державы.

Когда пробьют часы, невинные забавы

Неведенье младенца защитят, И ничего плохого не случится.

Джон Фуллер. Комментарии к циклу сонетов У.Х.Одена "В поисках истины"

(W.H Auden: A Commentary by John Fuller, 1988)

Цикл сонетов «В поисках истины» впервые был опубликован со следующей предваряющей аннотацией: «Тема цикла восходит к сказкам и легендам, таким как "Золотое руно" и легенды о Святом Граале, приключенческим и шпионским романам. Соответственно, стихотворения цикла имeют признаки общие им всем. Понятия "Он" и "Они" имеют, как субъективное так и объективное значение». То, что Оден имеет в виду, становится ясным, когда, после перечисления необходимых элементов типичного сюжета, он спрашивает: «Не правда ли, каждый из этих элементов соответствует какому-то аспекту нашего субъективного жизненного опыта?» Другими словами, цикл построен как весьма концептуальное исследование самопознания в поисках истинного счастья или аутентичности личности. До определенных пределов, следовательно, «Он» и «Они» относятся к определению истинных мотивов человека, смысл которых основан на отказе от путей неправедных. В «Новогоднем письме» уже возник современный человек, как экзистенциальный герой: «Каждый человек путешествует в одиночeстве в поисках философского камня [ each man travel forth alone / In search of the Essential Stone ], и Оден продолжает анализировать эту тему, двусмысленно и в духе метафизического символизма, используя форму рилькианского сонета и воплощая ее в моральном пространстве, обязанном своим происхождением, как сказкам, так и Кафке, если говорить о теологическом аспекте.

Я не утверждаю, что цикл представляет собой духовную автобиографию, которую нужно расшифровать, хотя с другой стороны, очевидно, что понятия «ОН» и «ОНИ», хотя и нуждаются в уточении в каждом случае, их значение различается в процессе преодоления жизненных искушений или в противостоянии с неизбежным поражением или попросту в связи с несчастной или счастливой долей сказочного героя...

Обрамляющие цикл сонеты представляют главную тему цикла (аутентичность личности) в традиционном образе Сада.

И нищих будущее входит, а за ним [4]

Законы, палачи, загадки -- все войдут:

Ее Величество, чей нрав невыносим,

И, дураков дурача, пьяный шут.

Герой ее глазами ест, отсечь немедля чтоб

У прошлого главу, просунут лишь едва --

С миссионерскою ухмылкою вдова,

Иль с ревом рвущийся потоп.

Сгребаем все к ней, благо ли -- испуг

И бьемся в створки -- если смерти мгла.

Она однажды отворилась вдруг,

Алисе показав Страну Чудес,

Столь крохотной, в сиянии небес,

Что та и слез сдержать огромных не смогла.

Все загодя купить не преминули [5]

У лучших фирм: тончайший аппарат

Для измерения порока и, подряд,

От сердца ли, желудка ли -- пилюли.

Для нетерпения -- часы, конечно. Плюс

Для сумрака -- фонарь и зонтик -- от лучей;

На пули не скупился казначей

И дикарей утешить -- связки бус.

Им Упования была ясна система,

И раньше получалось, говорят.

К несчастью, в них самих гнездилась их проблема:

Ведь отравителю нельзя доверить яд,

Кудеснику -- тончайший тот прибор

И меланхолику -- винтовочный затвор.

Здесь обнялись они, прощаясь. Больше не [6]

Им свидеться. По собственной вине.