Владимир Маяковский - Том 2. Стихотворения и пьесы 1917-1921

Запела земли половина красную песню.
Земли половина белую песню запела.
И вот
   за песней красной,
и вот
   за песней за белой —
тараны затарахтели в запертое будущее,
лучей щетины заскребли,
             замели.
Руки разрослись,
       легко распутывающие
неведомые измерения души и земли.
Шарахнутые бунта веником
лавочники,
          не доведя обычный торг,
разбежались ошпаренным муравейником
из банков,
          магазинов,
         конторок.
На толщь душивших набережных и дамб
к городам
    из океанов
         двинулась вода.
Столбы телеграфные то здесь,
                то там
соборы вздергивали на провода.
Бросив насиженный фундамент,
за небоскребом пошел небоскреб,
как тигр в зверинце —
               мясо
               фунтами,
пастью ворот особнячишки сгреб.
Сами себя из мостовых вынув, —
где, хозяин, лбище твой? —
в зеркальные стекла бриллиантовых магазинов
бросились булыжники мостовой.
Не боясь сесть на́ мель,
не боясь на колокольни напороть туши,
просто —
          как мы с вами —
шагали киты сушей.
Красное все,
      и все, что бе́ло,
билось друг с другом,
         билось и пело.
Танцевал Вильсон
       во дворце кэк-уок,
заворачивал задом и передом,
да не доделала нога экивок,
в двери смотрит Вильсон,
             а в две́ри там —
непоколебимые,
          походкой зловещею,
человек за человеком,
         вещь за вещью
вваливаются в дверь в эту:
«Господа Вильсоны,
         пожалте к ответу!»

И вот,
   притворявшиеся добрыми,
колье
   на Вильсоних
         бросились кобрами.
Выбирая,
    которая помягче и почище,
по гостиным
      за миллиардершами
             гонялись грузовичищи.

Не убежать!
      Сороконогая
            мебель раскинула лов.
Топтала людей гардеробами,
            протыкала ножками столов.
Через Рокфеллеров,
         валяющихся ничком,
с горлами,
         сжимаемыми собственным воротничком,
растоптав,
    как тараканов,
вывалилась,
       в Чикаго канув.
По улицам
    в сажѐни
дома не видно от дыма сражений.
Как в кинематографе
         бывает —
вдруг
   крупно —
              видят:
                 сквозь хао́с
ползущую спекуляцию добивает,
         встав на задние лапы,
                  Совнархоз.

Но Вильсон не сдается,
          засел во дворце,
нажимает золотые пружины,
и выстраивается цепь —
нечеловеческие дружины.
Страшней, чем танки,
         чем войск роты,
безбрюхий встал,
       пошел сторотый,
мильонозубый
      ринулся голод.
Город грызнет — орехом расколот.
Сгреб деревню — хрустнула косточкой.
А людей,
       а людей и зверей —
               просто в рот заправляет горсточкой.
Впереди его,
      вывострив ухо,
путь расчищая, лезет разруха.
Дышит завод.
      Разруха слышит.
Слышит разруха — фабрика дышит.
Грохнет по фабрике —
              фабрика свалена.
Сдавит завод —
           завод развалина.
Рельс обломком крушит как палицей.
Все разрушается,
       гибнет,
          валится.
Готовься!
        К атаке!
             Трудись!
            Потей!
Горло голода,
      разрухи глотку
            затянем
      петлей железнодорожных путей!
И когда пресекаться дух стран
стал,
    голодом сперт,
тогда,
   раскачивая поездов таран,
двинулся вперед транспорт.
Ветрилась паровозов борода седая,
бьются,
   голод сдал,
и по нем,
      остатки съедая,
груженные хлебом прошли поезда.

Искорежился, —
           и во гневе
            Вудро,
приказав:
      «сразите сразу»,
новых воинов высылает рой —
смертоноснейшую заразу.
Идут закованные в грязевые брони
спирохет на спирохете,
          вибрион на вибрионе.
Ядом бактерий,
         лапами вшей
кровь поганят,
      ползут за шей.

Болезни явились
       небывалого фасона:
вдруг
   человек
      становится сонный,
высыпает рябо́,
распухает
    и лопается грибом.
Двинулись,
    предводимые некою
радугоглазой аптекою,
бутыли карболочные выдвинув в бойницы,
лазареты,
    лечебницы,
            больницы.
Вши отступили,
         сгрудились скопом.
Вшей
   в упор
      расстреливали микроскопом.
Молотит и молотит дезинфекции цеп.
Враги легли,
       ножки задрав.
А поверху,
    размахивая флаг-рецепт,
прошел победителем мировой Наркомздрав.