Расул Гамзатов - Чудак человек

Жил мальчик не с пальчик у белых вершин,
А просто в ауле жил мальчик один.
Салимом он звался,
Грустил и смеялся
Тот маленький мальчик у белых вершин.

Не худеньким был он, а круглым, как блин,
И руки держал, словно ручки кувшин,
И бегать вприпрыжку,
Похожий на пышку,
Ленился тот мальчик у белых вершин.

Давно он открытие сделал одно,
Что сны поутру заменяют кино.
— Глянь, солнце высоко,
Вставай, лежебока! —
Кричала сорока, влетая в окно.

Порою он солнышко путал с огнем
И звезды на небе считал даже днем.
Подучивал телку
Мычать без умолку.
«Чудак человек», — говорили о нем.

А время несло облака в синеве,
Шумело в зеленой и рыжей листве
И каждую зиму
Являлось к Салиму,
Чтоб шапку сменить на его голове.

Средь белого дня, что папаха нова,
Могла б разглядеть и слепая сова,
Папаха сменялась,
Но все ж оставалась
Такой же, как прежде, его голова.

Однажды, лишь день засучил рукава,
Салима отправила мать по дрова:
— Смотри, чтобы ноги
Не спали в дороге!
Тогда ты вернешься часа через два!

Но вот уже гаснет над гребнями гор
Закатного солнца багровый костер.
И ждет на пороге
Мать сына в тревоге,
Салим не вернулся домой до сих пор!

— Ах, мальчик не с пальчик, куда ты исчез? —
Разыскивать сына мать кинулась в лес.
Забывший дорогу,
Быть может, в берлогу
Он вместе с дровами к медведю залез?

Вдруг видит: «Что это? Во гневе никак
Над собственной тенью сын поднял кулак?»
— Во всем безусловно
Одна ты виновна!
Зря слушал советы твои, как дурак!

— Вай, сын мой, где ты пропадаешь весь день,
За что на свою нападаешь ты тень?
Скажи мне на милость.
В чем тень провинилась? —
И, громко вздохнув, мать присела на пень.

— Дойдя до опушки, кто думать бы мог,
Увидел иголку я около ног.
Решил я иголку
Упрятать в кошелку,
А тень подсказала: ты спрячь ее в стог!

Потратил напрасно полдня я почти,
Весь стог перебрав на обратном пути,
Протер из-за тени
До крови колени,
Но медной иголки не смог я найти.

— В стог бросить иголку! Подумал бы все ж!
Знай, глупенький, если такое найдешь,
Не делай промашки,
А сразу к рубашке
Прикалывай, будто бы листики еж!

Назавтра, лишь только подсохла трава,
Отправился снова Салим по дрова.
Дошел до опушки
И вместо кукушки
Часа полтора куковал он сперва.

А в полдень под елкой, чей зелен подол,
Негаданно ржавую шашку нашел.
Проткнул он рубашку
И прямо к кармашку
Огромную шашку,
Смеясь, приколол.

Направился к дому Салим, и клинок
Зигзаги писал острием возле ног,
И по носу, кстати,
Концом рукояти
Он делал порою отменный щелчок.

— Смотрите! — схватился сосед за бока. —
Иголка достигла размеров клинка! —
И голосом смеха
Откликнулось эхо:
— Такого не видывал я чудака!

— Подумаешь, диво, — заметил второй, —
Встречал одного я за черной горой,
Лентяй беспробудный —
Носил он нагрудный
Значок юбилейный, как будто герой.

А мать закричала: — Смешишь целый свет!
Кинжал не иголка! Ума в тебе нет!
Такому, о боже,
Учил тебя кто же?
— Сама мне такой подала ты совет!

— Понять ты совета не смог моего.
И впредь, дорогой, не забудь одного:
Такие находки,
Длинны иль коротки,
Носить за ремнем их удобней всего.

И вот через день, где клокочет река,
Салим увидал на тропинке щенка,
И, верный приказам,
Он песика разом
Вложил за ремень наподобье клинка.

С лохматой находкой, вдоль каменных скал
Салим, улыбаясь, в аул зашагал.
Сердилась находка,
Чей хвостик, как плетка,
По заднему месту Салима хлестал.

И снова схватился сосед за бока:
— Смотрите, клинок превратился в щенка!
Он тявкает громко,
А хвост, как тесемка,
Что раньше висела на ручке клинка!

— Подумаешь, диво, — заметил второй, —
Я знаю, один человек за горой
Быка заарканил,
Потом прикарманил
И ходит по улицам, словно герой.

— Вай, глупый сынок мой, — воскликнула мать, —
Я вижу, ты все перепутал опять!
За пояс дворняжку
Засунул как шашку.
Ах, кто мог совет тебе этакий дать?