Стихотворение № 5 цикла «Дух старины», 744 г.
Великая Белизна : покрытая нетающей снежной шапки на вершине гора Тайбо в уезде Угун совр. пров. Шэньси в 100 км от Чанъани; «три сотни ли» до неба (ли — в древности ок. 400 м, сейчас 500) — не реальная высота, а распространенный образ, идущий от популярной в то время поговорки; название горы созвучно «взрослому» имени поэта (Ли Тайбо) и названию планеты (Тайбо — Венера). Черноволосый старец : даоский отшельник-небожитель, не поседевший с течением времени, а сохранивший шапку блестящих, словно намасленных, черных волос — как знак его особой нетленности. Укрывшись тучей : традиционная характеристика положения отшельника высоко в горах. Зелье : даоский «эликсир бессмертия». Все чувства : речь идет о высшем совершенстве «пяти чувств» — радости, восторга, гнева, скорби, досады, достигаемых бессмертными и недоступных простым смертным без даоского аутотренинга; в буддийской терминологии это же словосочетание обозначает пять органов чувственных влечений: глаза, уши, рот, нос, тело.
«Я как-то путешествовал туда…»
Я как-то путешествовал туда,
Где с гор цветы бегут, как водопад:
Хуафучжу прелестна и крута,
И зелен, как у лотоса, наряд.
С порывом ветра прилетел легко
Чисун предвечный, ливня властелин,
Зелеными Драконами влеком,
А для меня Олень был белый с ним.
Взмываем ввысь, улыбку затая,
И под ногами кружится земля.
Стихотворение № 20 (1-я часть) цикла «Дух старины», 744 г.
Хуафучжу : одинокая вершина к северо-востоку от города Цзинань в Ци, поросшая цветами, которые, словно водопад, спускаются вниз к Цветочному ключу у подножия; название можно перевести как Поток цветов. Чисун : повелитель дождя времен мифического Желтого императора (Хуан-ди). Белый Олень : атрибут даоского святого. Зеленый Дракон : один из четырех символов веры даосизма — наряду с Белым Тигром, Красной птицей и мифическим животным Сюаньу, изображаемым как черепаха, обвитая змеей. Кружится земля (букв. опрокинутая земля) : образ земли, уходящей от ног святого, воспаряющего в такие выси, что солнце и луна оказываются под ним.
Посылаю У, горному старцу, к ручью Наслаждения луны
Как Высокоморальный господин,
Что некогда на бреге Цзюн живал,
Все дни у Врат оленьих проводил,
А в городе и вовсе не бывал, —
Вы ясной наслаждаетесь луной,
Ловя мгновенье гаснущих лучей,
И вознеслись до высоты такой,
Что Вас сравню с людьми ушедших дней.
На сем челе очей прекрасен свет,
И в облаках подобных не найдем.
Вот час прощанья с миром подойдет —
К Чисун-цзы мы отправимся вдвоем.
727 г.
Горный старец У : личность не установлена. Ручей Наслаждения луной : местность не идентифицирована, предположительно в пров. Аньхуэй близ реки Хуай. Высокоморальный господин (Пан Дэ-гун) : в «Хоу Хань шу» рассказывается об этом человеке из Сянъяна (в совр. пров. Хубэй), который жил вдали от города на склоне горы Лумэнь (Оленьи врата) и никогда не заявлялся в город, а затем с женой и детьми ушел в горы Лумэнь собирать лекарственные травы и не вернулся. Цзюн : озеро, местонахождение которого не установлено, такое название встречается также у Мэн Хаожаня («Слышал, что господин Пан, уйдя в отшельники, / Поселился близ озера Цзюн»); комментаторы высказывают предположение, что оно находится в провинции Хубэй. Чисун-цзы : один из бессмертных святых даоского пантеона.
О том, кто рвал аир на Сун-горе
Все святые сяни с давних пор
Уши свешивают с плеч свои.
У-ди повстречав средь Сунских гор,
Сянь подумал — это дух Цзюи.
«Мне аир, — сказал он, — нужен здесь,
Чтобы съесть и жить еще века» —
Молвил и, как молния, исчез,
Растворившись в дальних облаках.
Явному намеку царь не внял —
Потому и в Маолин попал.
731 г.
Аир (ирный корень) : болотное растение с целебными свойствами, в древнем Китае считалось снадобьем бессмертия. Сун : гора в Хэнани с тремя вершинами, Ли Бо часто бывал там у своего друга отшельника Юань Даньцю. Цзюи : гора в Хэнани, по преданию, на ней захоронен Шунь. Маолин : могильный курган У-ди к западу от совр. г. Сяньян, пров. Шэньси.
Песнь горам и водам, нарисованным шаофу Чжао Янем на стене в Данту
За грани закатного неба уходит Эмэй,
Лофу оказалась от Южной Пучины вблизи:
Так мастер задумал и кистью исполнил своей,
Моря и вершины пред взором моим водрузил.
Столь зелены листья, что хочется зал подмести,
На зори в Чичэн и на тучи над Цанъу гляжу —
И в мыслях блуждаю вдоль Сяо и Сян, по Дунтин,
В пространстве трех рек и семи водоемов брожу.
В какие края убегает бурлящий поток?
Вернется ли челн одинокий когда-то домой?
Не мечется парус, попутный поймав ветерок
И с ним устремившись за неба предел голубой.
Трепещет душа, обрывая в безмерности взгляд.
Достигнет ли челн трех священных вершин-островов?
Над западным пиком летит и ревет водопад,
В камнях извиваются струи журчащих ручьев.
С востока утесы восстали у туч на пути,
Леса поднимаются в небо, не зная преград,
Ни ночи, ни дня в этой бездне лесной не найти,
Здесь сесть бы за столик! Ведь даже цикады молчат.
А вечные гости расселись под вечной сосной,
Наньчанский святой среди них, молчаливых, сидит.
Наш Чжао мудрейший — вот истый Наньчанский святой!
Летами он зрел и талантом своим знаменит,
Народ принимает, закончив в Приказе дела,
Совсем как святые на сей живописной стене…
Но перлом ли подлинным эта картина была?!
Нетленность — на склонах природных — обещана мне.
От мира уйду! Стоит ждать ли победного дня,
Коль персик улинский улыбкою встретит меня.
Читать дальше