Ли Бо - Стихи в переводе Сергея Торопцева

Большая Жаба в Высшей Чистоте
Набросилась на Яшмовый Чертог [230] Жаба, обитающая в небе ( Высшая чистота) , пожирает луну ( Яшмовый чертог ) — таким было мифологическое объяснение затмения луны. В подтексте — намек на гибель империи. ,
Душа златая гаснет в черноте [231] Обращенная к Земле сторона луны именовалась «душой», которая характеризовалась как «мертвая» во время затмения и «золотая», когда она сияла в черноте ночного неба. ,
И сякнет в небесах лучей поток.
В Пурпурных таинствах зловещий Змей [232] Зловещий Змей — это радуга и в то же время зловещий признак перемен к худшему в Пурпурных таинствах , которые могут обозначать как Небо, так и императорский дворец. ,
Зарю восхода хмарь обволокла,
И тучи обещают сумрак дней,
Весь вещный мир объяла ночи мгла.
Та, что в «Глухих вратах» заточена [233] После оды Сыма Сянжу словосочетание «Глухие врата» (букв. «Длинные ворота») стало в поэзии образом, передающим нескончаемую тоску опальной наложницы, лишенной милостей властелина. В подтексте — намек на самого поэта, лишенного милостей государя. ,
Теперь одна, ее глава седа.
Тля ест цветы, и гибнут семена [234] Это продолжение темы нездоровых перемен в высших властных структурах, подтачиваемых «тлей». ,
Небесным хладом снизошла беда [235] По древним представлениям, иней и снег есть концентрация негативных «иньских» элементов, тогда как дождь и роса позитивных «янских». .
Вздохну печально ночи нет конца,
И слезы грусти падают с лица.

Наш лик лишь миг, лишь молнии посверк,
Как ветер, улетают времена.
Свежа трава, но иней пал поверх,
Закат истаял, и опять — луна.
Несносна осень, что виски белит,
Мгновенье — и останется труха.
Из тьмы времен к нам праведники шли —
И кто же задержался на века?
Муж благородный — птицей в небе стал,
Презренный люд преобразился в гнус [236] На основе притчи о чжоуском царе Му-ване формулируется образ неостановимого времени и неизбежности смены форм как тенденции развития мира. …
Но разве так Гуанчэн-цзы [237] Один из основных святых даоского пантеона. летал?!
Был в тучку впряжен легкокрылый Гусь.

Цзюньпин [238] Гадатель из Чэнду периода династии Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.); когда в стране воцарились мир и стабильность, он стал отшельником и погрузился в даоские каноны, уединившись в пустой хижине уже отринул мира плен,
И миру без Цзюньпина жить осталось.
Прозрел он ряд Великих Перемен
И многих спас, познав Первоначало [239] По даоской философии, космическое развитие идет от Первоначала через переход от одной формы к другой. .
Влекомый Дао , он забыл про мир
И размышлял, замкнув плотнее двери.
Не явится к нам всуе Белый Тигр,
Пока не возвестит Пурпурный Феникс [240] Мифологические персонажи, явление которых связано с гуманным правлением великих династий. .
Под белым солнцем обозначен рок,
Но кто его узрит в потоках звездных?
Ведь гость морской [241] Легендарный персонаж, осознавший мудрость Цзюньпина; ныне же, сетует поэт, нет таких, кто прозрит высокие нравственные качества современных мудрецов. от нас уже далек,
И некому постичь безмолвья бездну [242] Многозначное молчание отшельника, передающего смысл «за пределами слов». !

Откуда ты, монах, пришел в Шуйси [243] Местность в уезде Цзин (совр. пров. Аньхуэй, вблизи г. Сюаньчэн) с горой Шуйси, на которой стоял монастырь, и ручьем у подножия, там Ли Бо познакомился с героем своего стихотворения, гулял с ним по окрестностям, обсуждая красоты пейзажа. ,
Где лик луны плывет меж берегов?
Чуть рассвело, ты, молвив мне «прости»,
Поднялся по ступеням облаков
В недосягаемую высоту
Над сотней сотен гор, меж звезд и лун,
Беспечный, как когда-то был Чжи Дунь,
Ветрам отдавшись, словно Юань-гун [244] Чжи Дунь, Юань-гун : ученые монахи периода династии Цзинь, их стилем жизни была беззаботность в духе «ветра и потока». .
Увидимся ль когда-нибудь, монах?
Гориллы вой ночной вселяет страх.