[25.08.91]
«Отпусти удила, дай свободу коню…»
Отпусти удила, дай свободу коню.
Видишь, сохнет трава и кусты на корню,
видишь — черная пыль над дорогой кружит,
этот путь далеко от живого лежит.
Ты скакал не сюда, в край ты рвался другой,
К этим белым костям не касайся рукой,
Это мертвая сушь, это злая земля,
это солнце не греет, нещадно паля.
Конь рванулся с дороги — удобной, прямой.
Путь он, может, отыщет обратно домой,
но в безмолвном просторе сейчас вы одни —
как ты это не видел все долгие дни,
что за сон ты смотрел, прямо сидя в седле,
что за яд был в задевшей когда-то стреле,
что тебя разбудило — не помнишь, молчишь?
мерный топот копыт рубит знойную тишь.
Скоро зелень даст отдых усталым глазам,
там медвяные капли росы, как бальзам,
там дорога петляет в прохладных лесах,
там забыт перед тьмою полночною страх.
Конь несет тебя, страх обгоняя ночной,
цепи черных холмов отступают стеной.
Ты бессмысленно шепчешь: «Добраться, дойти!»…
Как ты храбро ушел по прямому пути!
[25.08.91]
Прости! Я послушно все сделаю,
трав душистых нарву,
вышью мантию белую,
сыновей назову,
научусь тихой радости,
полюблю дочерей,
но до самой до старости
я не буду твоей.
Нет сомнения в верности,
благодарной тебе,
доля женская с древности —
покоряться судьбе.
Для тебя жить осталась я,
мой спаситель и муж,
я довольствуюсь малостью
и не грежу я уж,
и не сняться мне подвиги,
меч мой сломан давно,
зреет в княжеском погребе
молодое вино.
Ни короной, ни славою
сон о прошлом не мил…
Он жалел меня слабую,
меня гордую — бил,
и, спася умиравшую,
он оставил меня,
его милость познавшую —
в вечной власти огня.
Слезы жгучие — искрами —
никогда, ни одной…
Я любви твоей искренне
буду верной женой,
и сумею — не поздно ведь —
я тебя полюбить,
лишь глаза эти звездные
не смогу я забыть.
мне судьбою, наверное,
жить с собою в боях.
Неверна я и верная,
и с тобой — не твоя!
[25.08.91]
Ветер ворошит золу, но погас огонь.
Льют уже который день серые дожди.
Мокрый желтый лист упал на твою ладонь.
Катится к концу сентябрь, и вестей не жди.
Манит за собою вслед караван гусей.
Осенью всегда тебе хочется уйти.
И дорога ждет тебя и твоих друзей,
снятся в шелесте дождя дальние пути.
Все, что слышал в сказках ты, множество чудес
где-то за порогом там, за речной волной.
где свернет тропа твоя в Вековечный лес,
оглянись в последний раз — дождь звенит струной.
Ты уходишь в темноту, след твой дождь сотрет,
но сильнее всех невзгод и любого зла
будет на пути твоем мысль, что где-то ждет
дом уютный, в очаге теплая зола.
И из сущности твоей, как из корня — вверх
вырастет иная суть, новые черты.
В битвах, в тяготах пути став сильнее всех,
дом спасая и очаг, мир спасаешь ты.
Но об этом не прочесть в мокнущей листве,
только тень тревог крылом разрезает дождь.
Серебрится слабый след в жухнущей траве,
но весна еще придет — если ты дойдешь.
[27.08.91]
«Эту тяжесть бессонницы дикой…»
Эту тяжесть бессонницы дикой
сколько раз мне еще пережить,
обмирая от детского крика,
в темноте бестолково кружить.
Пить не пьет, а качаешь — смеется,
а в кровати встает и кричит.
Под губами горячая бьется
пульса нить на виске и стучит.
Заболела? Голодная? Пучит?
Вновь в бессилии слезы глотать.
Что тебя бессловесную мучит —
ты еще не умеешь сказать.
Упаду на кровать как-то боком,
на минуту закрою глаза,
и раздастся знакомым упреком
новый крик — не бросайте, нельзя.
Прокляну все на свете — в горячке
оттого, что никак мне не смочь
на себя принимать все болячки
чтоб не мучали сына и дочь.
И на вахту ночную готовясь,
наяву грезит глупая мать:
хоть сегодня-то я успокоюсь,
хоть сегодня удастся поспать…
[25.09.91]
«Сквозь лес и туман приближаясь…»
Сквозь лес и туман приближаясь,
в ночи электрички стучат,
и дрожью стекла отражаясь
зовут не в дорогу — назад.
Чтоб в этот туман окунуться,
умывшись росой ледяной,
дойти до платформы, вернуться,
себя обгоняя, домой.
Как сил непонятных основа,
в унылости мокрых берез,
над домом проносится снова
морзянка далеких колес.
И я повинуясь привычке
узнаю по отзвуку звук:
вот скорый, а вот электрички,
товарного медленный стук.
И вновь тишина — и тревога,
и эху внимает земля,
бежит в неизвестность дорога —
и снова на круги своя.
Читать дальше