Игорь Северянин - Том 2. Поэзоантракт

Да бегут тебя горести,
Да хранят тебя радости…
Если в яви нет счастия,
Наше счастье — во сне.

Так пейзажи печальные,
Заурядно-унылые,
Украшает причудливо,
Взор чаруя, туман.

Так и жила бы ты в безвестности
  Для ласки жаждущей души,
Когда б не встретил этой местности,
  Полузаброшенной в глуши.

Так ты и свыклась бы с избушками
  И коротала бы свой век,
Судьбой довольная, с подружками,
  Как деревенский человек.

Так и не знала бы ты сладости,
  Но и туманности идей,
Ценила б маленькие радости
  И прожила бы без затей.

И жизнь растения убогая
  Тебе была бы по плечу.
Прошла бы ты своей дорогою,
  А я своей, — да не хочу!

Какой привлек тебя приманкою,
  Иль сблизил нас с тобою Бог —
Я полюбил тебя крестьянкою,
  А сделать «барыней» не мог.

А ты меня, моя желанная,
  Не стала делать «мужиком».
Ты мне всегда казалась странною,
  И странен я тебе — умом.

Ах, нет у нас единомыслия,
  Да и не будет никогда:
Тебе я чужд пытливой мыслию,
  Ты равнодушием чужда.

Всегда в когтях у цепкой бедности,
  Не наживали мы добра.
Не хорошела ты — от бледности,
  Я — от невзгоды серебра.

Так наши жизни мирно сгублены
  Любовью глупою одной,
И силы силами притуплены:
  Мои — тобой, твои же — мной.

Расстаться поздно, горемычная, —
  Друг другом жизнь озарена…
Итак, история обычная
  Здесь в сотый раз повторена.

О, люди, жалкие, бессильные,
  Интеллигенции отброс,
Как ваши речи злы могильные,
  Как пуст ваш ноющий вопрос!

Не виновата в том крестьянская,
  Многострадальная среда,
Что в вас сочится кровь дворянская,
  Как перегнившая вода.

Что вы, порывами томимые,
  Для жизни слепы и слабы,
Что вы, собой боготворимые,
  Для всех пигмеи и рабы.

Как вы смешны с тоской и мукою
  И как несносны иногда…
Поменьше грез, рожденных скукою!
  Побольше дела и труда!

Вся в искрах-брызгах от взмаха весел,
Ты хохотала, и я был весел.
Я утомился и якорь бросил,
А шаль сырую на флаг повесил.

До поздней ночи играли шутки,
И наши песни смеялись звонко.
Кружась, кричали над речкой утки,
И лес, при ветре, ворчал спросонка.

Хотелось ласки — и стало грустно.
Заколыхалась от счастья лодка.
А ночь дышала тепло и кротко
И колыхала сердца искусно.

В зеленой тишине хрустят шаги.
  Хрустят шаги:
  Идут враги.

В зеленой тишине шаги хрустят.
  Шаги хрустят —
  Кого хотят?…

Шаги хрустят в зеленой тишине…
  Смерть — в тишине.
  Забудься в сне.

Весь малахитово-лазурный,
Алмазно-солнечным дождем,
Как лед прозрачный и ажурный,
Каскад спадает колесом.

Купает солнце луч пурпурный,
И пыль студеная кругом.
Как властен бег стремленья бурный!
Я быть хочу ее вождем!

А пена пляшет, пена мечет
И мылит камни и столбы.
Парит на небе гордый кречет

И говорит без слов: «Рабы!
Когда б и вы, как водопад,
Вперед неслись, а не назад!»

Звезды — это грезы ангелов подлунных,
А цветы земные — это слезы их.
А мечты поэта — нимфы на бурунах,
А ручей меж лилий— вот поэта стих.

Я окружен такими гадкими,
Такими подлыми людьми.
Я кончу буйными припадками,
Пойми, любимая, пойми.

Словами сердца равноправными
Спаси мне жизнь! Нельзя, — возьми…
Я окружен такими скверными,
Такими низкими людьми!

Синь неба облачного матова.
Как клочья ваты, облака.
В сопровожденьи пса лохматого
Иду к реке, — шумит река.