Борис Божнев - Элегия эллическая. Избранные стихотворения

По комнате ты ходишь… пропадет…
Как маятник, как маятник бессмертья…
Свои мечты с его мечтами сверьте —
Он от бессмертия не отстает…

И счастие великое тому,
Кто пальцы в свист пронзающий положит,
И к жару сердца холод их приложит,
И смотрит в тьму, и смотрит, смотрит в тьму –

Что тоненько-претоненько свистит,
Чем тоньше свист, тем он труднее рвется…
Замерзло эхо… и не отзовется…
Но сердце отзывается… болит…

И тень идет вдали от фонарей,
И ей все кажется, что в свете вьюга,
В которой искры борются друг с другом,
Чтобы угаснуть ярче и скорей.

И борющиеся между собой
Сверкают в искрах радужные дуги
Передавая смерть свою друг другу,
Чтоб смерть была бы с искрою живой.

И тень идет средь свиста темноты,
И, напрягая всю тоску, всю волю,
Гармонии она постигла полюс,
Выдерживает полюс немоты.

И смотрит на витанье белизны,
И слышит строк белеющих аккорды,
С такою грустью гордой, негой твердой
Берущие величье тишины…

Сияния сильнее белизны
За хордами сверкающие хорды
Все удаляющиеся аккорды
Вдоль большей и вдоль дольшей тишины…

И далее и дольше тишины
Беззвучностью простертые аккорды
С такою грустью гордой, негой твердой
В послеслияние предбелизны…

Улыбкой тихой и нетленной
Стоишь у сердца моего,
На темных небесах его
Сияя радугой бессменной.

Но нет былого вдохновенья
И жара странного в крови,
И мир холодный песнопенья
Не оживит восторг любви.

Так иногда на поздней тризне
Еще блистает луч живой,
Хотя диск солнца огневой
В иных мирах встает для жизни.

Ты меня сотворил из глины.
Глина прахом стать успела.
Утомителен путь длинный,
Измучилось, истомилось тело.

Ты вдунул дух светлый
В мой образ, Тебе подобный.
И вот он – поблеклый,
И грешный, и утробный.

Молись все суеверней,
Мыслью, делом, словом,
О глине – глине древней,
О духе – Духе новом.

Еще связуют якоря
С тяжелым и зеленым илом,
Еще вечерняя заря
В последний раз на небе милом.

Еще, мечтая о былом.
Глядишь с тоской на порт невзрачный,
А чайка голубым крылом
Уже нам чертит путь прозрачный…

К какой земле он приведет,
Какое небо мы увидим,
К какой любви он нас ведет,
Кого, кого возненавидим?

К каким туманным берегам
На нашем корабле прибудем,
Каким помолимся богам,
Кого найдем, кого забудем?

Иль, может быть, мы, утомясь,
Без страха и без сожалений
С чредою скорбных впечатлений
Прервем мучительную связь,

И нас теченье отнесет,
С морской травой и с вязким илом,
К тем берегам, где рай цветет
Зарей вечерней в небе милом…

Как, четки на нить, нижу
Смертельные битвы…
Ненавижу себя, ненавижу,
Ненавижу свои молитвы,

Свой мудрый дар песнопенья,
Свой подвиг и жертвы.
Ненавижу свое воскресенье
Из мертвых.

Эти черные дни без цели,
Эти черные ночи без смысла…
Радости заржавели,
Спутались числа.

А так верила и мечтала
Душа о рае.
И вот, – что сжигало –
Сгорает.

Нет сил в восторге онемелом
Очарованье превозмочь, –
Рисует Зодчий черным мелом
На бледном небе эту ночь.

Он пятнами закатных туч
Прозрачность дали заменяет
И тенью смутной затемняет
Последний отраженный луч.

И вот – и сумрачно, и плотно,
Висят средь вечной немоты
Небес огромные полотна
С изображеньем темноты.

Сегодня мой, доселе смутный взор
Увидел в белом утреннем тумане
Холодные серебряные сани,
Сбегающие с дальних светлых гор.

Они катились так легко и зыбко,
И правил ими старец, весь седой,
С бровями хмурыми и с длинной бородой,
И детская запомнилась улыбка.