Василий Сумбатов - Прозрачная тьма - Собрание стихотворений

Вынесли гроб отпетого,
Зароют в землю потом…
Жил-был поэт – и нет его,
И вянут цветы под крестом…

Книжка стихов останется
И долго еще будет жить, –
К ней от могилы тянется
Бессмертия хрупкая нить.

Пристань с названьем старинным, как миф,
Смотрит в прозрачный залив.

Пристань Венеры! – не здесь ли она
В пене была рождена?

Войны не помнят, но верный гранит
Имя Венеры хранит.

Что-то манило в былые года
Славных поэтов сюда.

Может, их ждали богини следы
Здесь, на песке у воды?

Может быть, в пене являлась им вновь
Та, чье дыханье – любовь?

Всё может быть, но кто вспомнит о том
В этом заливе глухом?

Бухта Поэтов и Байронов грот, –
Кто здесь теперь их найдет?..

Нам Тютчев дал в пылу лиризма
Пример чистейшего софизма:
«Мысль изреченная есть ложь».

Поймешь – молчи, а то – солжешь.

Слышу в открытые окна вагона
Гул отдаленного звона, –

Это из Рима последние звуки
Песни бессрочной разлуки.

Сорок лет жизни осталось там, в Риме,
Трудно прощаться мне с ними, –

Жизнь пережитая неотделима
От вековечного Рима.

Всё там осталось, – и люди, что милы,
И дорогие могилы.

Улиц старинных живые картины,
Храмы, дворцы и руины…

Свыкся со всем я и нынче теряю!
Что впереди – я не знаю,

Но говорю в этот час расставанья:
– Рим, я вернусь! До свиданья!

Меж сном и бдением мгновенья
Никем не считанные есть –
Как бы таинственные звенья
Меж да и нет, меж там и здесь.

Еще не спишь, еще земные
Толпятся звуки, но меж них
Звучат мелодии иные,
Вплетая в прозу звонкий стих.

Внизу бормочет беспокойно
Земная тусклая волна,
А сверху ветер трелью стройной
Сзывает мысли в терем сна,

И ум, меж гранями витая,
Уж не здесь, еще не там, –
Как чайка мечется, не зная –
Внимать ли ветру иль волнам.

Премудрость Божия – София!
Ты – ангел пламенный, Ты – свет,
Ты – всё живящая стихия,
В Тебе одной – на всё ответ.

Вся философия земная,
Твоим огнем озарена,
Рвалась к Тебе, Тебя не зная,
Во все земные времена.

Но Ты, София, – мать всей яви, –
Казалась тайной мудрецам
И открывалась в вечной славе
Лишь просто верящим сердцам.

Светает, и такая тишина –
Как будто в дальней суздальской деревне
Глухой зимой, хоть виден из окна –
Враг тишины – громадный город древний.

Но скоро солнца равнодушный взгляд
Спугнет покой, рожденный тишиною, –
Фабричные гудки заголосят
И город вспыхнет суетой дневною…

Знойный вихрь бессвязных мыслей
Всё смешать и сжечь готов,
И беспомощно повисли,
Не раскрывшись, розы снов.

Времена, людей, событья,
Звуки, краски, свет и тьму
Кто-то вяжет общей нитью
И подносит их уму,

И понять его неволит, –
Что, зачем, когда и где,
Но о сне, о сне лишь молит
Ум, как пашня о дожде.

Молит тщетно, – пытка длится,
А часы идут, идут…
За окном ночная птица
Накликает мне беду…

Нет, ты не в сердце, не в мозгу, –
Они материальны.
Что о тебе сказать могу –
Веселой и печальной,
Жестокой, доброй, озорной
И чем-то связанной со мной?..

Да, ты со мной, но не во мне,
Ты только вестник силы,
Что мной командует извне
С рожденья до могилы.
Названья этой силе нет,
Но в ней вся жизнь – и тьма и свет.

Со светом тьма всегда в борьбе,
И в жизни нет покоя, –
Отражены в моей судьбе
Все эпизоды боя.

Душа! Пусть свет со тьмой в войне,
Но ты – на чьей ты стороне?..

Самолет-реактор полосует
Неба голубую пустоту,
А в лесу кукушка голосует
За любовь, покой и красоту.