Лев Кобылинский - Стихотворения

Месяц недобрый меж облак бессонных
лагерь обходит дозором.
ищет он. ищет бойцов обреченных
пристальным взором.

Час их последний и ясен, и краток,
снятся им сны золотые,
благостно шествует мимо палаток
Дева Мария.

Их жены падают с молитвой на колена,
одеты в шерсть и лен; под ними скал гряда,
простерши длани ввысь, они глядят туда.
где грани острова обозначает пена.

Бесстрашных моряков отвага — неизменна…
Их гавань дальняя манила в царство льда,
их дружная семья теперь стеклась сюда…
И вот, возврата нет, им не уйти из плена.

Дробясь о берега, рыдает вал морской,
он ищет, он зовет Тебя, Звезда святая!
Надежда гибнущих в пустыне роковой!..

На загорелых лбах морщины собирая,
далекий Angelus гудит над лоном вод
и замирает там. где бледен небосвод!

Я угасил свой взор, печальную свечу,
я пролил чашу слез и чашу опрокинул
и вновь молитвенно ее, подняв, придвинул
к Твоим живым струям и к твоему лучу.

Подобен сладостно-разящему мечу,
твой луч рассек мне грудь, как перст ее раздвинул,
от просфоры живой потом частицу вынул,
и все вокруг горит, и я: горя, свечу.

Туда, где голуби ласкают купол строгий,
где камень оградил небесные чертоги,
душа возносится, обняв святой напев:

«Ave Maria!»… Пусть из нежно-голубого
в луч фиолетовый Ты превратишься снова,
о, Rosa mystica, Святая Дева дев!..

Ко мне примчался белый конь,
то — конь моей Мадонны…
Мы скачем, я пою Огонь
душой, навек сожженной,
мы скачем… Я пою Огонь
душой освобожденной!

Ко мне на грудь из царства звезд
спустился Лебедь снежный.
весь распростерт, как белый Крест,
он — вестник смерти нежной,
и вот, пою мой белый Крест
я в радости безбрежной!

И вот опять на грудь мою
спустился Ангел Рая,
Марию-Розу я пою
от радости сгорая!
И песнь моя поет в Раю,
поет, не умирая!

Вновь движется и меркнет, и сверкает
Твой кроткий лик, Святая Роза роз,
опять в душе, струясь, не иссякает
дар благодатный тихих, теплых слез.

Как сладостно мой разум преклоненный
в рыданиях органа изнемог,
и как легко, полетом окрыленный,
я, нищ и наг, переступил порог.

Расширен взор и строгий, и прилежный,
и в цепь одну сомкнулась с дланью длань,
в Твоем саду, в Раю Марии нежной
я — над ручьем играющая лань.

Приди, мой Ангел, стань у двери храма,
там, где ее преклонена глава,
укрой свой лик в покровы фимиама
и мне шепни забытые слова.

Как чистый воск, весь мир плывет и тает,
вокруг ни очертаний, ни границ.
Се на крылах недвижных низлетает
чистейшая из чистых голубиц.

Как в Матери, душа черты родные
вдруг узнает, Тобой опалена,
и что тому земные имена,
кто дышит сладким именем «Мария!»

Тебе, о Дева-Мать, Дщерь Сына Твоего,
молюсь! Ты вознеслась превыше всех смиреньем,
для Вышней Воли цель творения всего!..

Ты нас прославила, сроднила с искупленьем.
Ты просветила плоть, и Сам Творец Благой
не убоялся стать меж нас Своим твореньем.

Как солнечным лучом, лучом любви святой
взрастила Розу Ты; здесь, мир вкушая вечный,
Ты Солнце благости полуденной порой,

Живой надежды там источник бесконечный!..
Кто ищет благодать без помощи Твоей,
в том крыл не развернет, увы! порыв сердечный!..

Ты нам прибежище; Ты в благости Своей
всем, кто Тебя зовет, щедроты рассыпаешь,
спешишь навстречу просьб, молений и скорбей

и милосердие на падших изливаешь…
Ты — сострадание, Ты милость без конца,
непостижимо Ты — в Себе соединяешь

Все, что есть высшего в творении Отца!..
Сей муж [5] Данте. чьи взоры вглубь вселенной проникали
и все создания Премудрого творца

от страшных, адских бездн до Рая созерцали.
перед Тобою днесь с мольбой покорной пал,
чтоб силу дивную Твои щедроты дали,

чтоб ныне высшее блаженство он познал…
О никогда, клянусь, восторгов созерцанья
себе столь дерзостно молить я не дерзал,