Михаил Кузмин - Стихотворения

Кого прославлю в тихом гимне я?
Тебя, о солнце, солнце зимнее!
Свой кроткий свет на полчаса
Даришь, — и все же
Цветет на ложе
Нежданной розы полоса.

Заря шафранно-полуденная,
Тебя зовет душа влюбленная:
«Еще, еще в стекло ударь!
И (радость глаза)
Желтей топаза
Разлей обманчивый янтарь!»

Слежу я сквозь оконце льдистое,
Как зеленеет небо чистое,
А даль холодная — ясна,
Но златом света
Светло одета,
Вошла неслышная весна.

И пусть мороз острее колется,
И сердце пусть тревожней молится,
И пусть все пуще зябнем мы, —
Пышней авроры
Твои уборы,
О солнце знойное зимы!

Отри глаза и слез не лей:
С небесных, палевых полей
Уж глянул бледный Водолей,
  Пустую урну проливая.

Ни снежных вьюг, ни тусклых туч.
С прозрачно-изумрудных круч
Протянут тонкий, яркий луч,
  Как шпага остро-огневая.

Опять затопил я печи
И снова сижу один,
По-прежнему плачут свечи,
Как в зиму былых годин.
И ходит за мною следом
Бесшумно отрок нагой.
Кому этот гость неведом?
В руке самострел тугой.
Я сяду — и он за мною
Стоит, мешает читать;
Я лягу, лицо закрою, —
Садится ко мне на кровать.
Он знает одно лишь слово
И все твердит мне его,
Но слушать сердце готово,
Что сердцу известно давно.
Ах, отрок, ты отрок милый,
Ты друг и тюремщик мой,
Ты шепчешь с волшебной силой,
А с виду — совсем немой.

Слезы ревности влюбленной,
Словно уголь раскаленный,
Сердце мучат, сердце жгут.
Извиваясь, не слабея,
Все впивается больнее
В тело прежней страсти жгут.

Слезы верности влюбленной,
Словно жемчуг умиленный,
Что бросает нам гроза,
Словно горные озера,
Словно набожные взоры,
Словно милого глаза.

Смирись, о сердце, не ропщи:
Покорный камень не пытает,
Куда летит он из пращи,
И вешний снег бездумно тает.
Стрела не спросит, почему
Ее отравой напоили;
И немы сердцу моему
Мои ль желания, твои ли.
Какую камень цель найдет?
Врагу иль другу смерть даруя,
Иль праздным на поле падет —
Все с равной радостью беру я.
То — воля мудрого стрелка,
Плавильщика снегов упорных,
А рана? рана — не жалка
Для этих глаз, ему покорных.

О, радость! в горестном начале
Меня сковала немота,
И ни сомнений, ни печали
Не предали мои уста.

И слез моих, бессильных жалоб
Не разболтал послушный стих,
А что от стона удержало б,
Раз ветер в полночи не стих?

Но тайною грозой омытый,
Нежданно свеж и зелен луг,
И буре, утром позабытой,
Не верь, желанный, верный друг.

Ах, не плыть по голубому морю,
Не видать нам Золотого Рога,
Голубей и площади Сан-Марка.
Хорошо отплыть туда, где жарко,
Да двоится милая дорога,
И не знаю, к радости иль к горю.

Не видать открытых, светлых палуб
И судов с косыми парусами,
Золотыми в зареве заката.
Что случается, должно быть свято,
Управляем мы судьбой не сами,
Никому не надо наших жалоб.

Может быть, судьбу и переспорю,
Сбудется веселая дорога,
Отплывем весной туда, где жарко,
И покормим голубей Сан-Марка,
Поплывем вдоль Золотого Рога
К голубому, ласковому морю!

Ветер с моря тучи гонит,
В засиявшей синеве
Облак рвется, облак тонет,
Отражался в Неве.

  Словно вздыбив белых коней,
  Заскакали трубачи.
  Взмылясь бешеной погоней,
  Треплют гривы космачи.

Пусть несутся в буйных клочьях
По эмали голубой,
О весенних полномочьях
Звонкою трубя трубой.

Ты замечал: осеннею порою
Какой-то непонятною игрою
Судьба нас иногда теплом дарит,
А россыпь звезд все небо серебрит,
Пчелиному уподобляясь рою.