Луис Камоэнс - Лузиады. Сонеты

Любовь моя — вот чем я околдован!

Когда мое страданье — искупленье

За все ошибки, сделанные мною,

Как видно, мне назначена судьбою

Двойная мука за мое терпенье.

И если вздохи, бледность, униженье

Напрасны и пощады я не стою,

Сеньора, ляжет тяжкою виною

На совесть Вашу все мое мученье.

Но если вновь, вооруженный луком,

Слепец грозит меня подвергнуть мукам

За верность, не нарушенную мной,

Поскольку Вас никто ведь не накажет,

Пускай навек Амур меня обяжет

Страдать за то, в чем только Вы виной.

О, если бы надеяться я мог,

Что боль моя проникнет в Вашу душу!

Пусть не любовь спокойствие нарушит,

А только состраданья огонек.

Как счастлив был бы я у Ваших ног,

Коли узнал, что Вам отныне нужен;

Ведь холод Ваш страшнее зимней стужи

И тех мучений, что дарует Рок.

Но Вы глухи, жестоки, непреклонны,

И Вам, сеньора, право, все равно;

Мне остаются только слезы, стоны,

Другой судьбы, как видно, не дано.

И только жаль, что Вы, презрев законы,

Добру несете непременно зло.

Доколе будешь ты, жестокий Рок,

Искать в презренном мире добродетель?

Напрасно все! Оставь попытки эти —

Найти ее не сможет и Пророк.

Печаль — мой крест, предсмертный мой порог,

Страшнее нет мучения на свете!

Но все ж она, и Бог тому свидетель,

Невиннее, чем девственный порок.

И, словно тот, кто с самого рожденья

Себя дурманил зельем ядовитым,

С бокалом каждым прибавляя сил,

Я тож вкусил холодного презренья,

И сей напиток, полностью испитый,

Во мне былые страсти воскресил.

Коль искренности чистая слеза

Способна совладать с холодным взором,

Так отчего же Вы с таким укором

На влажные взираете глаза?

Не Вы ль виновны в том, что небеса

Мою свободу предали позору?

Молю Вас, сжальтесь! Ну к чему раздоры?

Меня и так лукавый наказал.

Прервите плач мой, жизнью заклинаю!

Сиянье красоты своей волшебной

Отдайте мне, страдальцу, наконец.

Блаженство чувств не подвергайте скверне

И станьте той, кого я обожаю…

Но нет! Все тщетно! Знать, любви конец!

Та женщина никак не насладится

Страданиями сердца моего,

И у нее во взоре — торжество,

Подобное огню в глазах орлицы.

Ее красой и небо возгордится:

Не женщина, а полубожество.

Так что же, ей не надо ничего,

Как только крови жертв своих напиться?

Ну что ж, сеньора, будь себе верна —

Триумф свой сделай достояньем света,

Победу ты отпраздновать вольна.

Но ты не в силах разгадать секрета:

Пускай душа тобою сожжена,

И все же лишь тобой она согрета.

Хоть время день за днем, за часом час

Свой суд вершит над славой и над властью,

Кладет конец уму, богатству, счастью,

Оплакивая жертвы всякий раз,

Хоть бег его поспешный многих спас,

Попавших в руки злу и безучастью,

Оно бессильно перед этой страстью —

Моя судьба зависит лишь от вас.

Мгновенья мчатся: день сменился ночью,

Веселый смех растаял в горьком плаче,

Гроза прошла — и вспыхнул небосклон.

Но каменному сердцу, средоточью

Моей надежды, скорби и удачи,

Неведом вечный времени закон.

Сияют негой юные черты,

А взор Ваш как цветок благоуханный,

Исполненный красою первозданной

И наделенный даром доброты.

Увижу Вас средь мира суеты

И вновь терзаюсь сердцем неустанно,

Мне чудятся в моих виденьях странных

Цветы ромашек, строги и просты.

О, если б шоры взгляд мой защищали,

Меня бы эти муки не томили,

Не возносился б я в своих мечтаньях.

Мольбам моим смиренным Вы не вняли,

И радость Вам беспечную дарили

Моей души извечные страданья.

В себе сплели вы все цветы весны,

Ее фиалки, розы маргаритки,

А косы ваши — золотые слитки,

И снег стыдится вашей белизны.

В вас и земля и небо влюблены,

А разлюбить — напрасны все попытки,

Когда природой вы в таком избытке

Всем, что к любви зовет, наделены.

Но если тот, кто вас так нежно любит,

Не смеет брать нектар от ваших роз,

Они умрут, они завянут скоро.

Сердечный холод их в цвету погубит.

Вам эти розы Купидон принес,

Не обращайте их в шипы, сеньора!

Дидона, вся в слезах, перебирала 738

Одежды, что оставил ей Эней, —

Наследье прошлых многославных дней,

Когда Судьба ей счастье разрешала.