Вера Меркурьева - Тщета - Собрание стихотворений

Ножом-колуном по дереву,
Железным я по смолистому.
Раздайся, древное черево,
Ты брызни седыми искрами,

Зажгись, задымись угарами,
Лучинка, с конца обуглена.
Займись, моя песня ярая –
Надрубленная –

Разлейся хохотом-рокотом,
Огнями сверкни потешными –
И прочь пропади ты пропадом,
Как щепка, дотла истлевшая.

Лучинка сухая, дымная,
С огнем да с железом дружная.
Ты песня глухая, зимняя,
Безумью ряжена-сужена.

Лиходей не спит, ворожит,
Привораживает,
До мозга костей людей леденит,
Промораживает.

По спине бежит холодок
Зыбью-дрожинами.
Зябко кутает дырявый платок
Плечи съеженные.

Чародей манит у крыльца
Под окошечками:
– Выдь на улицу, разгорись с лица,
Стань хорошенькая. –

Про себя с немилым бранюсь,
Перебраниваюсь,
За печуркой от него хоронюсь,
Ухораниваюсь.

– Поклонюсь тебе, сударка,
Подарочками:
Снеговой парчой, хрусталями льда –
Чем не парочка мы? –

Протопить бы печь. Всю свело –
А ни поленышка.
– Поживи со мной. У меня тепло
Как за всенощною. –

Старый поп нараспев канон
Проговаривает.
Так и клонится сон в земной поклон,
И размаривает.

Кто стучит у святых дверей?
Кто на паперти там?
– Отвори скорей, я озяб, согрей.
Что ты вз а перти-то? –

Ах, не в церкви, в лесу жарой
Убаюкивает.
Дроворуб по дереву топором
В лад постукивает.

– Что ты спишь? Отвори скорей,
Я под вьюжинами. –
Мои руки жмут засов у дверей,
Мои стуженые.

Седокудрый, с вязанки щеп
Лед оттопывает.
– Ты с морозу иль со сна ослепла?
Сокол около. –

Юн – не стар, златоус – не сед,
В шубе окоротень,
Лиходей стоит, молодой сосед –
Или оборотень?

И тепло двоим у огня,
И не в памяти мы.
Чародей отогрел, занес меня
Искр заметями.

На рынке на Смоленском
Пройдуся по рядам,
Купилам деревенским
Недорого продам.

А ну, поройся в хламе:
Для парня-простеца
Есть цепь с часами – память
Покойника-отца.

А ну, потешь сердечко:
Для сватанных невест
Есть братнее колечко,
Есть материнский крест.

Отдам ни за полушку,
Для легкия руки,
Из-под голов подушку,
С ноги да башмачки.

А ну, глаза приблизи:
Иконка хоть куда.
А вот – спаситель в ризе,
А вот – кому продам?

Не надобно. Нет дела
До нас ни здесь, ни там.
А вот – живое тело,
А вот – кому продам?

На нас не смотрят с неба,
Давай, что ни на есть:
Одну горбушку хлеба
За всю девичью честь.

Пойду с пустой сумою
Я с рынка налегке.
А стыд – а стыд омою
По глубь в Москва-реке.

Хлеба нет – зато жасмин цветет.
Хлеба нет – зато раскрылись розы.
О, клянусь, от сердца – не для позы –
Я скажу: пускай еще сожмет
Волчья хватка лютой нищеты,
Обрывая нити жизни хилой –
Если и над грешною могилой
Те же непорочные цветы.

Опять я у печки дымной,
Сырые не горят дрова.
За окном – улицы зимней
Безжалостная синева.

Скрывают неровный трепет
Блуждающие огоньки,
Их душат в железном склепе
Тускнеющие угольки.

А всё же снег ненадежен,
Примятый на бегу ногой.
А всё же кем-то встревожен
Нетронутый его покой.

Ах, знаю, знаю сама я,
Что в землю норовит январь,
Что скоро, льдины ломая,
Весенний налетит дикарь.

Махнет – и зиме кончины
Ни ночью не избыть, ни днем.
Дохнет – и мои лучины
Займутся золотым огнем.

У камина такая нега,
Но не топлен пустой очаг.
Вышла Дама белее снега
Постеречь запоздалый шаг.

Пусть бушует и воет вьюга,
Пусть не видно ни зги вокруг –
Но подруга услышит друга,
Но увидит подругу друг.

– Госпожа, красоте довлеет
Горностаем плечи облечь. –
– Рыцарь, мех снеговой не греет
И не топлена в доме печь. –