Виктор Боков - Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

Как слушали они мои рассказы!
Забыли водку, пиво, холодец,
С каким трудом мы за полночь расстались,
Как был в ту ночь един союз сердец!

Стою я под бессонными часами
И слушаю неровный пульс секунд.
История! Творим тебя мы сами,
И пахари теперь твой хлеб пекут!

В сосуде сирень отцвела керамическом,
Не радует сердца увядший букет.
Во мне, как болезнь, повторились хронически
Печаль и сознанье, что вечности нет.

И я процитировал вслух Гераклита,
Раздвинув нежнейшее общество трав.
Откликнулись глухо могильные плиты:
— С философом спорить не будем: он прав!

Ну, чем от печали подобной лечиться?
Лекарство найду и придумаю вмиг.
В шкафу моем есть несмолкаемо чистый,
Звенящий, целящий российский родник.

Не вянет собрание пушкинских строчек,
Несметное золото в этой горе.
Мне Пушкин как вечная молодость почек,
От них постоянно весна на дворе!

Осень накидала медяков
Самого последнего чекана.
Пью за пламень пушкинских стихов
Из хрустально-тонкого стакана.

Как любил он осень. Как болел
Красотой пылающего леса.
Как он Родионовну жалел,
Вот тебе и барин и повеса!

Он любил осенний снег и грязь,
На ходьбу менял часы уютца.
Сапогами в лужу с ходу — хрясь!
И идет, и только кудри вьются.

Пушкин! Пушкин! Золото и медь,
Взмах орлиный, дикий рев Дарьяла.
Хватит одного, как ты, иметь,
Чтобы красота не умирала!

Сквозь толщу времени былого,
Сквозь посвист хвои, шум берез,
Я вижу Пушкина живого
Во весь его могучий рост.

Он не именьем управляет,
Он не в помещичьем дому,
Он добрым молодцем гуляет
И казакует на Дону.

Он у казачек в Оренбурге,
Он с ямщиком в глухой степи.
С ним откровенничают пурги:
— Нам тяжело, и ты терпи!

Он во дворце у Николая.
— Ты где бы был? — пытает царь.
Что думает, он не скрывает:
— Я был бы с ними, государь!

Неслыханная дерзость, смелость
Царю в лицо сказать о том,
Что в нас в семнадцатом запелось,
Что к нам ко всем пришло потом!

Я иду, звоню в зарю
За рекой у краснотала
И по звону узнаю,
Сколько в ней, в заре, металла.

Сколько меди, серебра,
Сколько золота с латунью.
Розовеют берега
Над кипящею Катунью.

Прыгнул золотой таймень
Над бурлящею водою.
Вышел золотой олень
И застыл перед зарею.

А заря звенит, звенит,
Голос нежный и росистый.
Он с природой нашей слит,
Он под стать земле российской!

Хорошая, любимая,
Всей жизни друг мой истинный,
Ты сердце береги мое,
Оно у всех — единственное!

Оно такое чуткое,
Оно такое доброе,
Живет в нем песня русская,
А песня — это Родина!

Хорошая, любимая,
Не терпит сердце грубости,
Когда к нему ты с нежностью,
Тогда ничто все трудности.

Упреки даже малые,
Обиды незаметные
Грозят ему обвалами
Непоправимо смертными.

Хорошая, любимая,
Жалей меня, люби меня,
Тогда нескоро явится
К нам песня лебединая.

Не все с тобой, любимая,
Дороги наши пройдены.
Ты сердце береги мое,
Оно — частичка Родины!

Утренний перрон забит людьми.
Молодой народ преобладает.
Бьет, бунтует жизнь в его груди,
Торжествует смелость молодая.

Я, как в море, в молодость вхожу,
В глубину воды ее бросаюсь.
И гляжу, гляжу, гляжу, гляжу,
К току молодому прикасаюсь.

Молодость беспечно на лету
Каблучками дроби выбивает,
Окунувшись в сон иль в суету,
Все невзгоды сразу забывает.

Ей любое горе — трын-трава,
Не удержишь молодость за крылья.
Что ее судить — она права
И в своем забеге и в заплыве.

Молодость — немолкнущий прибой,
Нет ее поблизости — я стыну.
Молодость! Возьми меня с собой,
Ты зажжешь костер, я дров подкину!

Россия — ты непобедима.
Я знаю, что я твой поэт.
Ты мне, как мать, необходима,
А матери замены нет.

О, как мне совестно и грустно,
Когда куркуль и спекулянт
Бьет в грудь себя, кричит: — Я русский! —
Да, это так. Но где талант?