Юрий Кузнецов - Стихотворения и поэмы

Нерв войны — это связь. Неказиста,
Безымянна работа связиста,
Но на фронте и ей нет цены.
Если б знали убогие внуки
Про большие народные муки,
Про железные нервы войны!
Принимаю по русскому нраву
Я сержанта Путилова славу.
Встань, сержант, в золотую строку!
На войне воют чёрные дыры.
Перебиты все струны у лиры…
Ужас дыбом в стрелковом полку.
Трубку в штабе едва не пинали.
Связи нет. Два связиста пропали.
Полегли. Отправляйся, сержант!
Полз сержант среди огненной смази
Там, где рвутся всемирные связи
И державные нервы шалят.
Мина в воздухе рядом завыла,
Тело дёрнулось, тяжко заныло,
И руда из плеча потекла.
Рядом с проводом нить кровяная
Потянулась за ним, как живая,
Да и вправду живая была.
Доползло то, что в нём было живо,
До смертельного места обрыва,
Где концы разошлись, как века.
Мина в воздухе снова завыла,
Словно та же была… И заныла
Перебитая насмерть рука.
Вспомнил мать он, а может, и Бога,
Только силы осталось не много.
Сжал зубами концы и затих,
Ток пошёл через мёртвое тело,
Связь полка ожила и запела
Песню мёртвых, а значит — живых…
Кто натянет тот провод на лиру,
Чтоб воспеть славу этому миру?..
Был бы я благодарен судьбе,
Если б вольною волей поэта
Я сумел два разорванных света:
Тот и этот — замкнуть на себе.

Гвозди-вести — не слухи войны
Командирам на фронте важны,
Уж потом они кости кидают.
Вот солдата призвал генерал:
— Ганс, ты щи у Ивана хлебал.
Что у русских?..
— Они заседают.
— Быть не может!..
ОДИННАДЦАТЬ РАЗ
Гром атаки развалины тряс.
Гасит Волга чужие снаряды.
Поднимаю спустя много лет
Протокол заседанья на свет:
«Осень. Рота. Завод «Баррикады».
«— Первый долг комсомольца в бою?»
«— Грудью встать за святыню свою».
«— Есть причины, когда он уходит?»
«— Есть одна, но неполная: смерть…»
Молодой современник, заметь:
Высота этих строк превосходит
Письмена продувных мудрецов,
Не связавших начал и концов
В управлении миром и богом…
Ганс, — гранату! В двенадцатый раз
Гром атаки руины потряс,
Но в тринадцатый вышел нам боком.
Рус, сдавайся! Накинулся зверь…
Комсомол не считает потерь,
Ясный сокол ворон не считает!
По неполной причине ушёл
Даже тот, кто писал протокол…
Тишина на тела оседает.
Но в земле шевельнулись отцы,
Из могил поднялись мертвецы
По неполной причине ухода.
Дед за внуком, за сыном отец,
Ну а там обнажился конец,
Уходящий к началу народа.
Вырвигвоздь, оторвиголова,
Слева Астрахань, справа Москва,
Имена сквозь тела проступают…
— Что за пропасть! Да сколько их тут!
Неизвестно откуда растут.
Ганс, назад! Пусть они заседают!..

Памятью детства навеяна эта поэма.
Встань и сияй надо мною, звезда Вифлеема!
Знаменьем крестным окстил я бумагу. Пора!
Бездна прозрачна. Нечистые, прочь от пера!

Всё началось со свободы у древа познанья
И покатилось, поехало в даль без названья.
Всё пошатнулось, а может, идёт напролом
В рваном и вечном тумане меж злом и добром,
Пень да колода, и всё ещё падает в ноги
Мёртвое яблоко с голосом: будем как боги!
Эй, на земле, где кусает свой хвост василиск!
Славен Господь! Он пошёл на Божественный риск.
Так говорят небеса и преданья святые…
Старый Иосиф женился на юной Марии.
Время приспело, явился ей ангел во сне,
Благовещая, как голубь в открытом окне,
Что зачала она веяньем Духа Святого
Божьего Сына — Спасителя рода людского.
В ночь Вифлеема на землю грядёт Рождество
Божьего Слова — Спасителя мира сего.
Милостью свыше Иосиф на деве женился,
Блюл её святость, но вскоре как муж усомнился.
Чашу пустую поставит она пред собой
И наполняет по капле водой дождевой.
С тайною радостью смотрит на полную чашу,
Будто в ней видит счастливую жизнь — но не нашу.
Мимо проходит, как будто он ей незнаком,
Ходит и водит по нёбу сухим языком.
То весела, то грустна, то смеётся, то плачет.
Очи потупит и думает… Что это значит?
Было ему летней ночью виденье во сне,
Ангел явился, как голубь в открытом окне,
И возвестил, что Мария чиста и невинна,
Скоро она станет матерью Божьего Сына,
Божьего Сына — Спасителя мира сего.
В ночь Вифлеема на землю грядёт Рождество.

Час Назарета склонился в почтенной печали.
Помер старейшина — плотнику гроб заказали.
Только Иосиф лесину во двор заволок,
Ангел явился и молвил: — Исход недалёк! —
Плотник с бревном, дева с милостью — так и бежали.
Груди Марии, как в мареве горы, дрожали.
И наконец под звезду Вифлеема вошли,
Но в Вифлееме приюта нигде не нашли.
И во хлеву, на соломе, она разрешилась
Чудным младенцем… И ангелы пели: — Свершилось!