Не свое время

На свои дела.

Что ему мои тревоги,

Что твоя беда?

Он ведет в тайге дороги,

Строит города.

Он идет в суровом марше! –

Что же, мой герой? –

Вот и выросли, и старше

Стали мы с тобой.

Над Москвою день сияет,

Солнышко печет.

В синем небе пролетает

Белый самолет.

Летчик в шлеме вниз взирает –

Равнодушен взгляд.

Мостовую оглушает

Праздничный парад.

По знаменам пробегает

Ветряная дрожь.

Нас рукою осеняет

С мавзолея вождь.

Он глядит из-под фуражки,

Как – за рядом ряд! –

Бьют в брусчатку шагом тяжким

Тысячи солдат.

Сколько их – умытых, бритых –

И за взводом взвод! –

Завтра будет перебито,

Пущено в расход.

От Москвы-реки до Буга

Ляжет тень крыла.

Заметет слепая вьюга

Мертвые тела.

Ощетинится планета –

В надолбах, ежах –

Загудят ветра по свету,

Разметая прах.

Черным дымом, гарью жирной

Небосвод затмит.

На земле – недавно мирной –

Ты лежишь – убит!

Ты ползешь глухим болотом,

Прячешься в кугу.

Ты встаешь под пулеметом

На сыром лугу.

Уходя, взрываешь стены

Заводских цехов.

Ты бредешь с толпою пленных

Братьев и отцов.

Ты сгораешь, как полено,

Ты – уже зола,

Но не смыть клейма измены

С твоего чела.

Ты о ней потом узнаешь,

Если доживешь.

Ты из плена убегаешь,

На восток идешь.

Ночь за облаком укроет

Яркую луну.

Ты своею смоешь кровью

Не свою вину.

Не щадя себя, обильно

Ты прольешь ее

В Кенигсберге, в Гродно, в Вильно –

На пути своем.

Ты пройдешь землей изрытой

Через Брук и Гарц,

По Тюрингии сожженной,

По Саксонии спаленной,

Чтобы выйти на разбитый

Александерплац.

Но назад бегут вагоны –

Ждут или не ждут? –

На твоих блестит погонах

Праздничный салют.

Вождь глядит из-под фуражки –

От знамен огонь!

Выезжает маршал с шашкой,

Горячится конь.

Как страна тебя встречает!

Горе позади!

Инвалид храпит у чайной –

Орден на груди.

С барахолки тащат шубы,

Плач стоит и смех.

И поют, ликуют трубы,

Заглушая всех.

Это зрелость наша. Это

Ночь глухая без рассвета,

Карточки, пайки.

Вся страна – сплошная рана!

На полотнище экрана

Пляшут казаки.

Голоса их сыты, звонки.

Дни летят дымком махорки

Вереницей лет.

Ах, зашей их, мама, слышишь?!

Погоди. Не надо. Тише.

Где найдешь сейчас иголки?

Ниток тоже нет!

Нет и матери... Сурово

Ты глядишь. Но надо снова

Браться нам за труд.

Пусть и голодно народу,

Но – смотри! – опять заводы

Из руин встают.

Это общие заботы.

Хватит каждому работы –

Дел невпроворот!

Ну, солдат, берись, удачи! –

Это он в плену был? Значит,

Нам не подойдет.

Заходите... Позже, может... –

– Ах, ты!.. – и на крик.

Эй, солдат, неосторожно,

Прикуси язык.

Видишь розовые лица?

Ну? Чего молчишь?

Ты бежал из Аушвица –

Здесь не убежишь!

И трясет в вагоне тесном

Триста человек

По просторам неизвестным,

Но родным навек.

И считают перегоны

Через всю страну

Сотни, тысячи вагонов

В сторону одну.

Слышишь этот гул дорожный? –

Дальше от Кремля! –

Колыма – она ведь тоже

Русская земля.

И горят, сияют блики

На сухом снегу.

Тыщу лет тебе, великий,

Правь на страх врагу!

Без тебя, как детям малым,

Нам не жить и дня!

Но снимают с пьедесталов,

Бедного, тебя.

И, кряхтя под тяжким грузом,

Без прощальных слов,

Валят в кузов, валят в кузов

Штабелями дров.

Это ты хотел быть вечным?

Где же ты, постой?

Но уже иные речи

Льются над страной.

И с приходом сводит убыль

Победивший класс.

И поют, ликуют трубы,

Заглушая нас.

И глядим мы друг на друга,

Позади былая вьюга,

Светлый ясен путь! –

Но предчувствием испуга

Схватывает грудь.

И огонь бежит по коже

Душно, горячо.

Мир ловил меня, но все же,

Видишь сам Ты это, Боже,

Не поймал еще!

Он врезался в стратосферу,

Плыл в надзвездной мгле.

Он манил меня химерой

Счастья на земле.

Он бросал меня с размаха

В смрадную тюрьму,

Чтобы я в великом страхе

В ноги пал ему.

Выпекал из камней грубых

Тысячи хлебов, –

Но цингой шатало зубы

От его даров!

Да! Не раз я оступался.

Помню. Не забыл.

Но опять я подымался

Из последних сил.

И с немеркнувшей надеждой,

Веря и любя,

Шел к Тебе, Господь мой! Где ж ты?

Я зову Тебя!

И зовет Тебя с мольбою