Редьярд Киплинг: Стихотворения

Но я ее заставлю промолчать.
Потом лопаты землю заскребут,
И где-то снова можно жизнь начать,
Когда тебя заочно погребут.

Мы будем в джунглях ждать до темноты —
Пока на перекличке подтвердят,
Что мы убиты, стало быть, чисты;
Потом пойдем куда глаза глядят.

Мы снова сможем девочек любить,
Могилы наши зарастут травой,
И траурные марши, так и быть,
Наш смертный грех покроют с головой.

Причины дезертирства без труда
Поймет солдат. Для нас они честны.
А что до ваших мнений, господа, —
Нам ваши мненья, право, не нужны.

Я трудиться не умел, грабить не посмел,
Я всю жизнь свою с трибуны лгал доверчивым и юным,
Лгал — птенцам.
Встретив всех, кого убил, всех, кто мной обманут был,
Я спрошу у них, у мертвых, бьют ли на том свете морду
Нам — лжецам?

Я отошел помочиться не там, где вся солдатня.
И снайпер в ту же секунду меня на тот свет отправил.
Я думаю, вы не правы, высмеивая меня,
Умершего принципиально, не меняя своих правил.

Нет хуже работы — пасти дураков.
Бессмысленно храбрых — тем более.
Но я их довел до родных берегов
Своею посмертною волею.

Все отдав, я не встану из праха,
Мне не надо ни слов, ни похвал.
Я не жил, умирая от страха,
Я, убив в себе страх, воевал.

Не плачьте! Армия дала
Свободу робкому рабу.
За шиворот приволокла
Из канцелярии в судьбу,

Где он, узнав, что значит сметь,
Набрался храбрости — любить
И, полюбив, — пошел на смерть,
И умер. К счастью, может быть.

Они быстро на мне поставили крест —
В первый день, первой пулей в лоб.
Дети любят в театре вскакивать с мест —
Я забыл, что это — окоп.

Быстро, грубо и умело за короткий путь земной
И мой дух, и мое тело вымуштровала война.
Интересно, что способен сделать Бог со мной
Сверх того, что уже сделал старшина?

Я не посмел на смерть взглянуть
В атаке среди бела дня,
И люди, завязав глаза,
К ней ночью отвели меня.

Я знал, что мне он подчинен и, чтоб спасти меня, — умрет.
Он умер, так и не узнав, что надо б все наоборот!

А. — Я был богатым, как раджа.
Б. — А я был беден.
Вместе. — Но на тот свет без багажа
Мы оба едем.

Была как Гефсиманский сад
Пикардия для нас.
И провожал нас каждый взгляд
На гибель каждый час.
На гибель нас, на гибель нас —
Хоть каждый выжить рад.
И заползал под маски газ
Там, где кончался сад.

Светился Гефсиманский сад
Сияньем женских глаз.
Но чаша близилась для нас —
И меркнул женский взгляд.
Да минет нас, да минет нас
Она на этот раз.
Помилуй, Боже, упаси —
И мимо пронеси.

Он не пронес, он не упас,
Не спас любимых чад!
Был в чаще смертоносный газ
Там, где кончался сад.

Будь я повешен на вершине крутой,
Матерь моя! О матерь моя!
Знаю, чья любовь бы осталась со мной.
Матерь моя! О матерь моя!

Будь я утоплен в морской глубине,
Матерь моя! О матерь моя!
Знаю, чьи слезы протекли бы ко мне.
Матерь моя! О матерь моя!

Будь проклят я в духе и во плоти,
Знаю, чьи молитвы могли бы спасти.
Матерь моя! О матерь моя!

Я — родина их предков,
Во мне их покой и твердь,
Я призову их обратно
До того, как нагрянет смерть.

Под их ногами в травах —
Волшебная песнь моя.
Вернутся они как чужие,
Останутся как сыновья.

В ветвях вековых деревьев,
Где простерлась отныне их власть,
Сплетаю им заклятье —
К моим ногам припасть.

Вечерний запах дыма
И запах дождя ночной
Часами, днями, годами
Колдуют над их душой —

Пусть поймут, что я существую
Тысячу лет подряд.
Я наполню познаньем их сердце,
Я наполню слезами их взгляд.