Лидия Червинская - Невидимая птица

Ты уезжаешь, мой праздничный друг,
Как же не рушатся стены…
Жизнь это тысячи тихих услуг,
Ради тишайшей измены.

Над океаном – вернись, назови –
Музыка тенью лежала…
Жизнь – это тысячи слов о любви,
Тысячи жалоб…

Все не о том. Помолчи, подожди,
Месяцы. Память. Потери….
В городе нашем туманы, дожди,
В комнате узкие двери.

В городе… нет, это все не о том.
В комнате… нет, помолчим, подождем.

Что же случилось?

Стало совсем на мгновенье светло
– Мы не для счастья живем –
Сквозь занавеску чернеет стекло,
Вспомнилось снова такое тепло.
Вспомнилось… нет, помолчим, подождем.

Ты меня поцеловала,
даже не сказав прости.
В городе цветут каштаны…
значит, лучше им цвести.

В городе цветут каштаны,
наша комната тесна,
За окном прозрачны ночи…
значит, лучше, что весна.

Значит, лучше, что молчанье,
что вернулось, что тепло,
Что чудесно-невозможно
и мучительно-светло.

Со вчерашнего дня распустились в воде анемоны,
Очень много лиловых и красных больших анемон.
Мне приснилась любовь… Почему оборвался мой сон?

Говорят, что весна это время счастливых влюбленных…
Что же делать тому, кто в свою неудачу влюблен?

Остановитесь – один только раз.
И поверьте, мне ни Ваших слов, ни Вашей руки не надо.
Неужели Вы не остановитесь, для меня, никогда?
В марте рано светает. Кем-то тушится газ,
Просыпаются деревья единственного в мире сада,
Светлеет в Сене вода.

Мне не о чем Вас спросить.
Мне нечего Вам сказать о себе — и не надо.
Неужели март пройдет, как в прежние года?
Но если все-таки Вы остановитесь здесь –
один только раз –
Я запомню дерево, что цветет у самой ограды,
И день, и час, навсегда.

Не верится – мы утомленные, бледные,
Живущие так без восторга…
А помнишь ли в детстве тяжелые, медные
И редкие листья каштана…

А помнишь ли в детстве глаза удивленные
И слезы совсем без причины…
Не верится – мы навсегда примиренные,
Так мудро, так тихо, так рано…

Кому нужны твои сомненья,
Твоя Мария, твой рассвет?
– О, совершенно никому…

Ты не герой, конечно, и не гений.
Ты любишь, ты поэт.
Тоскуешь. По чему?

О, эта боль плебейских вдохновений,
И слезы тихие взволнованных мещан.
– И эти лица так бледны…
Туман. Огни. Сиреневые тени.
Ее рука. Туман.
Кому они нужны?

Неузнаваемо небо молочно-зеленое,
Вечером город чужой и прозрачный такой…
Что это значит? – Пусть плачут в разлуке влюбленные…
Это зовется молитвой, восторгом, тоской.

Что это значит? – Страстное и неумелое,
То, от чего в этой жизни не будет удач…
Дерево в чьем-то саду, неожиданно-белое,
Чей-то холодный и радостный голос: не плачь.

Если Вы не всегда без печали
За ущербной следили луной,
Если Вы не всегда молчали,
Если Вы не устали – не очень устали,
Побудьте немного со мной.

Равнодушней, внимательней, строже…
(И зачем, и о чем – до утра?)
Улыбнулся – не нам ли? – прохожий.
Мы, должно быть, на очень счастливых похожи…
До свиданья. Мне тоже пора.

Где-то заиграла шарманка
(Кажется, здесь шарманок нет),
Вывернуть бы душу наизнанку.
Пусть ее, скупую, видит свет…

Рассмеяться, закричать, сломать,
Оскорбить – но только не молчать.

От чего? От гордости несчастной.
Для чего? Для скучной чистоты.
И напрасно, навсегда напрасно,
Музыка из темноты.

Значит мало такого молчанья,
Значит мало мечты о страданье,
Значит мало люблю и горжусь…
Только ночи июльской дыханье,
Равнодушие только и грусть.