Антология - Поэзия Африки

Адонго сидела на бревне, курила глиняную трубку,
Потягивала дым через прокуренный тростниковый мундштук
И размышляла о «ветре перемен».
Какой-то толстосум купил землю Окело и пустил ее в дело:
Насадил райский сад, поставил деревья ряд в ряд,
Не сад, а дамская завивка;
Сделал всем коровам медицинские прививки.
Вот это и было отмечено министром как «выдающийся прогресс».

Адонго посмеивалась; а чего ей было теперь бояться?
Чернокожий помещик — свой человек; его не приходится бояться.
Он построил новые магазины и раздавал соль бесплатно.
Кто мог бы назвать его эксплуататором?
К тому же его избрал народ.
Он не мог быть подлецом.
Ведь он только что прогнал всех подлецов.
Оговорить его мог только злейший враг.

Так она размышляла: часы текли незаметно.
Вдруг появился и стал держать речь о Справедливости быстроглазый Военный.
Мы повесили носы, поняв, что
Обмануты глупейшим образом, бессловесные, покорные.
Но капитан держал автомат на прицеле и нас приободрил.
Он сказал, что освободит нас от злодея помещика — вот этой рукой.
Надеясь на спасительный автомат, я поближе к нему продрался.
Я хотел увидеть своими глазами, как упадет злодей помещик.
Но увидел вдруг, как упала Адонго с простреленной головой.

Не ищи, сердце,
Трепещущих пальмовых веток
На чужом пустом берегу,
Журчанья ручьев торопливых
На горе непривычно высокой,
Одинокого крика таинственной птицы
На зеленых полях при закате.
Упрямое сердце,
Зря не ищи.

Муж глядит на меня с презреньем,
злится, рычит,
все ему не по нраву,
говорит, я — глупей своей тетки,
ни на что не гожусь,
старая рухлядь,
пора, мол, на свалку.

Муж, сын вождя,
одумайся, милый,
зачем ты меня позоришь, Окол,
равняешь с облезлой обезьяной?
За то, что азбуки не учила?
За то, что не сидела в школе?
За то, что живу, как все, некрещеной?

Муж, ровесник моего брата!
Опомнись, Окол!
Придержи язык,
посмотри на себя ты —
мужчина зрелый,
а сам, как младенец,
пузыри пускаешь.
За ум возьмись-ка,
банан зеленый!

Сын вождя, ты себя унизил.
О тебе судачит вся деревня.
Вместо хвалы — одни насмешки.

Плюешь на всех,
дурачок несчастный,
на меня глядишь, будто я
бесплодна,
никудышна,
пуста, как зола без соли [380] …как зола без соли . — В Африке из золы некоторых растении добывают соль. Золу кладут в сосуд с отверстиями на дне, заливают воду, которая стекает в подставленный снизу другой сосуд, где постепенно собирается солевой раствор. Использованную таким образом золу затем выбрасывают. .

Поле отца своего топчешь,
вырываешь заветную тыкву предков!

Родичи! Плачу!
Куда податься?!
Нет сил выносить обиду.
Муж родителей моих поносит,
родную мать мою обзывает
такими словами — стыдно вспомнить.
Он теперь стал важная шишка —
по-английски жену облаял.

Кричит: никуда не годишься, рожа!
Не нужна ты мне
и нужна не будешь!
Кроет меня и так и этак.
Ты, кричит, древесная обезьяна,
не умеешь играть на гитаре,
пустоглазая жаба —
читать не умеешь.

Кричит, что я, как овца,
скудоумна,
глупа, будто муха
на пивной бочке.

Ну, конечно, я ничему не училась,
английской брани не понимаю,
не умею считать и копить монету…

Родичи! Он всех костит и песочит,
с утра и до вечера дурнословит.
Каждое слово — больнее палки:
моя мать — ведьма,
родные — свихнулись,
крысоеды мы, кафры,
живем в пещерах,
не знаем священных книжек.
Мать на шее носит
зуб крокодила,
мы все — колдуны и ждет нас
пекло!