Всеволод Емелин - Болотные песни

Тут изо рта у него пошла пена,
Тело забилось мелкой дрожью,
И он ушел куда-то сквозь стены,
Тетеньки тут же исчезли тоже.

Не донес я до дому бесценный груз,
Осушил бутылку в подъезде на лестнице,
Потому что понял — великий
Советский Союз
Доживает последние месяцы.

Не отнимайте единственное у людей,
Не раскачивайте лодочку.
Раньше революции начинались
с хлебных очередей,
Эта начнется с водочной.

Верю, выйдет Путин, как Мошиах,
Успокоит нас всех,
Скажет, что это перегибы на местах
И головокружение от успехов.

Призовет не мутить воду,
Не переходить грани,
Строго прикажет, чтоб водку
вернул народу
Мэр Собянин.

И мы падем к его ногам,
Спасенный им народ,
И выпьем мы по триста грамм,
А может, восемьсот.

Все мартовский снег занес,
От митингов ни следа.
Но остался главный вопрос:
Мне-то куда?

Возвращаюсь домой к себе
С работы, где добываю средства на хлеб,
И вижу по НТВ,
Как мне платит деньги Госдеп.

На телеканале «Дождь», блядь,
Сообщает какой-то урод,
Что на завтрак в Лондоне брать
Я должен яйца-пашот.

Я сижу реально в говне,
Простой трудовой народ.
Не пойму, что обидней мне —
Госдеп или яйца-пашот.

Вот беседует Ксюша Собчак
С Маргаритою Симонян.
«Мы с тобой друг другу не враг.
Мы же ходим в один ресторан».

Я простой трудовой народ,
Даже если буду не пьян,
Не пройду фейс-контроль и дресс-код
В этот сраный их ресторан.

Из-под глыб, из глубин, из руд
Наблюдаю который год,
Как сидят они там и жрут
Эти самые яйца-пашот.

И когда отгремят демонстрации,
И кровавый режим падет,
Ох, накормят они нас яйцами
Пашот.

«Нашисты» стали гораздо более
лучше одеваться,
Средний класс требует власти,
А я не знаю, куда мне деваться,
Разрываюсь на части.

Хипстеры сидят в модных барах,
В ХХС сатана хохочет,
А я дышу перегаром,
Словно судьба и почва.

Я всегда был против начальства
И против милиции.
Но я видел, как умеют презрительно изгибаться
Оппозиционеров губы семитские.

Со всех сторон слова, слова, слова,
Как говорил Вильям наш Шекспир.
А я у них под ногами просто трава
И меня никогда не допустят на пир.

Конечно, надо выпустить Пусси Райет,
Но ведь такими же танцами
Превратили в караван-сарай
Христианскую цивилизацию.

А те, кого славят нашисты,
Превратили мою Россию
В закрышованную меньшинствами
Лавочку керосинную.

Направо — гламурные пидарасы,
Налево — путинские профуры.
Нелегок выбор для нас,
Для мастеров культуры.

В молодости бывают поллюции,
В старости — дегенерация.
Юноши пишут о революции,
Старики — о реакции.

Моя милая бедная девочка,
Что роняешь ты бусинки слез?
Где теперь твоя белая ленточка?
Ее ветер холодный унес.

Над Окою, над Волгой, над Леной
Вон она в чистом небе летит,
Твоя тонкая ленточка белая,
Извиваясь как аскарид.

А в недавние месяцы оные,
В феврале или ранней весной,
Эта лента на шубке мутоновой
Ослепляла своей белизной.

Шаг держа революцьонный,
Разворачиваясь в марше,
Избалованный информационно,
Креативный класс шел бесстрашно.

Шли успешные, шли известные,
Горожан рассерженных рать,
Чтоб потребовать выборы честные,
Хоть и нету, кого выбирать.

Утекла богатырская силища
В резолюции жалкий листок,
В теремах ликовало страшилище,
Пар ушел как обычно в свисток.

На кресты воронье село тучей,
Вместо первых весенних грачей.
Чуешь, девочка, гайки закручивают?
Слышишь скрежет
торцовых ключей?

Сохранилась лишь ленточка белая,
Что летит над страной как перо,
Неизвестным воздушным телом
Под прицелами комплексов ПРО.

Всюду бродят ватаги опричников
Вперемежку с охотнорядцами
И выискивают зачинщиков —
Вот звериный твой лик, реакция.

Ущемляют опять пидарасов,
Отравляют сознание масс,
Фарисействуют жандармы в рясах
И лютуют жандармы без ряс.