Всеволод Емелин - Götterdämmerung - cтихи и баллады

Возьму острый нож и воткну до упора,
Где сердце дрожит наподобье струны.
И пусть тебе снятся, крейсер “Аврора”,
В предутренний час только добрые сны.

Ах, мой Ленинград, колоннады и арки,
Ты как-то сегодня особо угрюм,
А в наших каютах сидят олигархи
И девушек наших ведут в темный трюм.

Они пьют вино и ругаются матом,
Их бабы визгливы, грубы мужики
Скажи мне, “Аврора”, где в черных бушлатах
Грозно шагают твои моряки?

У нас нет приказа наркомвоенмора,
Есть шестидюймовка, но где ж ее цель?
И наш героический крейсер “Аврора”
Враги превратили в второй Куршавель.

Над трубами крейсера тучи сгустились,
Под пьяные крики пирующих бар
Читает Каплевич собравшимся “Кризис”,
А я ж его автор, и где гонорар?

Не видно на судне его экипажа,
По палубе бродит госкапитализм,
И слушают “Кризис” его персонажи,
И это, наверно, есть постмодернизм.

Ты слышишь, товарищ, трудящихся стоны?
Повсюду ликует наш классовый враг,
Товарищ, товарищ, откроем кингстоны
И ляжем на дно, словно крейсер “Варяг”.

На палубу вышел — стоит олигарх,
В глазах у него почернело…
И долго качалось в холодных волнах
Его бездыханное тело.

Когда-то генсек Горбачев М.С.
Со своей молодой женой
Решил покончить с Холодной войной
И поднял Железный занавес.

Занавес поднимается,
Выскакивает Майкл Джексон,
Хватает себя за яйца
Он решительным жестом.

Он на наши телеэкраны ворвался
В восьмидесятые годы,
Принес с собой перестройку и гласность
И прочие блага свободы.

Помню его с погонами
На плечах,
Помню на водку талоны
И карточки москвича.

Помню вал конструктивной критики,
Знамена над головой,
Стотысячные митинги,
Где каждый кричал: “Долой!”.

Граждане шли, как на парад,
Скандируя: “Ельцин! Ельцин!”
А вечерами в программе “Взгляд”
Песни нам пел Майкл Джексон.

Прыгуч, как орангутан,
Красавец и весельчак,
И тут же товарищ Гдлян
Коррупцию разоблачал.

Да, хватало экзотики
Для телезрителя местного,
То ГУЛАГ [10] Вариант: Чумак. , то наркотики
И снова клип Майкла Джексона.

Коржаковской саблей вооруженный
Он по сцене летит сквозь лучи и дым,
Он мечтал стать белым, а стал прокаженным,
Он хотел жить долго, а стал святым.

Вот идет он походкой лунной
Задом наперед,
Каким я был тогда юным,
А нынче наоборот.

Где вы теперь, 80-х годов герои?
Привела дорога в бордель вместо храма.
Вместо героев теперь наши двое,
Наши двое да ихний Барак Обама.

Пересадите мне черную кожу,
Сделайте пухлость губ,
Я в зеркале свою пьяную рожу
Видеть уже не могу.

Жизнь прошла, заливаясь водкою,
Поседели мои виски.
Помню брючки его короткие
И белые носки.

На почту приходит лишь спам,
А больше ни хера.
Майкл Джексон принял ислам,
Да и нам всем пора.

Спальные районы,
Замкнутый простор,
Я смотрю с балкона
На бескрайний двор.

Вдалеке промзона,
Трубы да бетон,
Пение Кобзона
Изо всех окон.

Ласковые ливни,
Парни во дворах,
Сколько их погибнет
Там, в чужих горах.

Через двор к воротам
Мимо не пройдешь,
Вот они на фото
В модных брюках клеш.

Выдался коротким
Век у большинства,
Нас косила водка,
А не вещества.

Сменятся сезоны,
Кореш отсидит,
Пение Кобзона
Все сопроводит.

Снег ноябрьский выпал,
Вновь запил отец,
Здесь играли в сику,
Трынку и деберц.

Престарелый кесарь
Снова речь сказал.
Вам “ТУ”? “Стюардессу”?
У меня “Опал”.

Не смеши, родимый,
Я курю “Пегас”.
Тогда были зимы
Не то, что сейчас.

Через год по ходу
Снова юбилей.
Как текли те годы,
Как конторский клей.

Пыльные газоны,
Карканье ворон,
Пение Кобзона,
Спартак-чемпион.

Скоро в мрачной бездне,
Где бессилен взгляд,
Этот мир исчезнет
Словно Китеж-град.

Скрылось это царство
В толще темных вод,
Лишь Кобзон остался
И поет, поет…