Олег Скользящий - Непредумышленное

Становись у стенки и просто считай со ста
до единицы. Ты будешь мой личный таймер.
Я выхожу на пятый смертельный старт.
Пульс от предчувствий сбился, почти что замер.
Девяносто девять: выстрел. Пора бежать.
Над асфальтом воздух плавится, чуть дрожа,
Пахнет смертью берег. Тело. Звенит азарт.
По рациям разлетаются голоса,
Мы уверены, что истина — впереди.
Ты считаешь тихо: восемьдесят один…
Семьдесят девять — молча смотреть в экран,
Прослеживать взглядом линии диаграмм.
Беглец предсказуем, слишком простой сюжет,
Откуда осадок прошлого на душе?
Спину жжет смешливый холодный взгляд.
Я укроюсь. Ты не найдешь меня. Шестьдесят…
Очная ставка. Заложница. Людный зал.
В его организме сломаны тормоза,
Идиот, он скрывается третий проклятый день.
Его милая Бонни не трусит стрелять в людей.
Милосерден, почти не горд и миссионер.
За свободу, отмену налогов и жестких мер,
Сокрушитель зла и всех мировых систем.
Улыбаешься. Что на этот раз? Тридцать семь…
Идеалисты в этом смысле совсем спеклись,
Погоня по крышам резко уводит вниз,
За этой парочкой — кровь и ночная мгла.
Временная Река выплевывает тела.
Двадцать шесть. Порядок ставится под прицел.
Их сказка скажется. Гибель в ее конце.
Я буду гибелью. Двадцать. По встречной — вспять,
На предплечье левой зеленым «три пять: ноль пять»,
Секунды гильзами об пол в ушах звенят,
Часовым отныне нечего охранять…
Десять. Попались! Двое. Прицел. Курок.
Я — правосудие. Я воплощаю рок.
Здесь все закончится. Я не сойду с пути.
Она смотрит почти умоляюще: «Отпусти…»
Он помнит, что я ему должен. Он в чем-то прав.
Но миловать я не в праве. Прости. Пора.
Революций сегодня не будет. Не в этот раз.
Но время всегда работает против нас…
…Один. На плечо ложится Твоя рука.
Тихий голос: «Я нашла тебя, Страж. Пока».

Ваш покорный слуга из породы безликих бездомных Доу,
Чей город хоронит своих детей под некрепким февральским льдом,
Чья душа где-то между руинами, кладбищем, храмом и шапито,
Шлет Вам поклон, но дело сейчас не в том.
Ваш покорный слуга, за зубами держащий тайны, сарказм и ложь,
Параноик, что значит, до мозга костей мнителен и осторожен,
Общество мертвых жалует больше, чем пьяные злые рожи,
И хорош только тем, что ни на кого не похож.
Ваш покорный слуга не любит интриг и не задает вопросов,
Дрессирует совесть молчать и держать сахарок на кончике носа,
С тонкой улыбкой ручного Авгура перед командой «Голос!»,
Верит себе до заката и действует соло.
Ваш покорный слуга, самокритичный и мрачный, как Эдгар По,
Для которого есть только «здесь и сейчас», и никогда «потом»,
Наблюдающий, как киты корпораций офисный жрут планктон,
Антагонист. Потомок чудовищ. Ваш антипод.
Ваш совсем непокорный слуга — игрок, и не шутит, когда играет,
Обычно в ладу с внутренней честью, должностью и моралью,
Сегодня готов поступиться законами ради одной детали —
Прямого ответа, ради чего Вы все это затевали?
Как Ваша безмолвная серая тень, он знает все, что случилось,
Здравый смысл расщепит до молекул факты, явки, слова и числа,
Ваш непокорный слуга всего лишь был предан. В обоих смыслах.
А ведь он не романтик и не доверчивый моралист.
Ваш покорный совсем не слуга напоминает, что жизнь — игра.
Не беспокойтесь, Ваш бывший слуга — весьма компетентный враг.
Он желает Вам крепких дверей и нервов, и шанса дожить до утра.
Засим он любезно прощается с Вами. И разрывает контракт.

Лети навстречу солнцу с горячим сердцем, раскинув к полюсам ледяные руки,
В аду не всем случается отогреться — рассудок холоден, как принято у хирургов.
Ты слышишь, как стрекочут вокруг цикады? Смотри, луна уже наточила косу.
За мертвых и живых выдают награду — значит, она убьет тебя без вопросов.
Лети к оврагу, там отцветают вишни, в них затеряться такому, как ты, не ново.
Может, для вашего брата такое слишком — так виртуозно долго играть живого,
Ночами видеть сны, говорить глазами, жить риском и умело скользить по краю,
Чужую душу щедро поить бальзамом, вдыхая ртом продрогший эфир окраин…
Капает с перьев мелкий кровавый бисер, ты смотришь в небо, ищешь свою породу.
Не помнишь ведь, что падал и как разбился, но комок внутри сжимается отчего-то.
Привет, прости и жаль, что опять не вышло. Я попытался напомнить тебе свободу.
Мы уже слишком живы и знаем слишком, чтобы менять руду на святую воду.
Нет, не смиряйся с пафосной ролью в пьесе: небо на паззлы над головой дробится,
Если мрак за ним по-прежнему интересен, пора покидать утробу своей гробницы.
Только не надо снова искать причины, ты уже знаешь правду — наш мир двумерен.
Дай ему шанс, что-то должно случиться, слышишь ведь, как воет сирена зверем.
Пусть тебе сила пульсом за двести двадцать, пусть тебе ветер в крылья и крики чаек!
Если ты снова научишься улыбаться, зови меня в гости греться зеленым чаем.
Как соберешься бросить наш город адский, оставь записку и перьев на счастье пару,
Лети домой дорогой свободных хаски, пасущих свою облачную отару,
Которую волчий ветер гоняет вольно со всей своей воздушной звериной стаей,
Как соберешься, пни его в бок контрольным, если понадоблюсь — знаешь, где обитаю.
Если тебе удастся уйти в трехмерность, куда соваться нам еще слишком рано,
Пришли оттуда весточку, хоть примерно — что там за небом, с той стороны экрана.