Николай Некрасов - Кому на Руси жить хорошо

Кто видывал, как слушает Своих захожих странников Крестьянская семья, Поймет, что ни работою Ни вечною заботою, Ни игом рабства долгого, Ни кабаком самим Еще народу русскому Пределы не поставлены: Пред ним широкий путь. Когда изменят пахарю Поля старозапашные, Клочки в лесных окраинах Он пробует пахать. Работы тут достаточно. Зато полоски новые Дают без удобрения Обильный урожай. Такая почва добрая Душа народа русского... О сеятель! приди!.. Иона (он же Ляпушкин) Сторонушку вахлацкую Издавна навещал. Не только не гнушалися Крестьяне божьим странником, А спорили о том, Кто первый приютит его, Пока их спорам Ляпушкин Конца не положил: "Эй! бабы! выносите-ка Иконы!" Бабы вынесли; Пред каждою иконою Иона падал ниц: "Не спорьте! дело божие, Котора взглянет ласковей, За тою и пойду!" И часто за беднейшею Иконой шел Ионушка В беднейшую избу. И к той избе особое Почтенье: бабы бегают С узлами, сковородками В ту избу. Чашей полною, По милости Ионушки, Становится она.

Негромко и неторопко

Повел рассказ Ионушка

"О двух великих грешниках".

Усердно покрестясь.

О двух великих грешниках

Господу богу помолимся, Древнюю быль возвестим, Мне в Соловках ее сказывал Инок, отец Питирим. Было двенадцать разбойников, Был Кудеяр-атаман, Много разбойники пролили Крови честных христиан, Много богатства награбили, Жили в дремучем лесу, Вождь Кудеяр из-под Киева Вывез девицу-красу. Днем с полюбовницей тешился, Ночью набеги творил, Вдруг у разбойника лютого Совесть господь пробудил. Сон отлетел; опротивели Пьянство, убийство, грабеж, Тени убитых являются, Целая рать - не сочтешь! Долго боролся, противился Господу зверь-человек. Голову снес полюбовнице И есаула засек. Совесть злодея осилила, Шайку свою распустил, Роздал на церкви имущество, Нож под ракитой зарыл. И прегрешенья отмаливать К гробу господню идет, Странствует, молится, кается, Легче ему не стает. Старцем, в одежде монашеской, Грешник вернулся домой, Жил под навесом старейшего Дуба, в трущобе лесной. Денно и нощно всевышнего Молит: грехи отпуети! Тело предай истязанию. Дай только душу спасти! Сжалился бог и к спасению Схимнику путь указал: Старцу в молитвенном бдении Некий угодник предстал, Рек: "Не без божьего промысла Выбрал ты дуб вековой, Тем же ножом, что разбойничал, Срежь его, той же рукой! Будет работа великая, Будет награда эа труд; Только что рухнется дерево Цепи греха упадут". Смерил отшельник страшилище: Дуб - три обхвата кругом! Стал на работу с молитвою, Режет булатным ножом. Режет упругое дерево, Господу славу поет, Годы идут - подвигается Медленно дело вперед. Что с великаном поделает Хилый, больной человек? Нужны тут силы железные, Нужен не старческий век! В сердце сомнение крадется, Режет и слышит слова: "Эй, старина, что ты делаешь?" Перекрестился сперва. Глянул - и пана Глуховского Видит на борзом коне, Пана богатого, знатного, Первого в той стороне. Много жестокого, страшного Старец о пане слыхал И в поучение грешнику Тайну свою рассказал. Пан усмехнулся: "Спасения Я уж не чаю давно, В мире я чту только женщину, Золото, честь и вино. Жить надо, старче, по-моему: Сколько холопов гублю, Мучу, пытаю и вешаю, А поглядел бы, как сплю!" Чудо с отшельником сталося: Бешеный гнев ощутил, Бросился к пану Глуховскому, Нож ему в сердце вонзил! Только что пан окровавленный Пал головой на седло, Рухнуло древо громадное, Эхо весь лес потрясло. Рухнуло древо, скатилося С инока бремя грехов!.. Господу богу помолимся: Милуй нас, темных рабов!

III. И старое и новое.

Иона кончил; крестится; Народ молчит. Вдруг прасола Сердитым криком прорвало: - Эй вы, тетери сонные! Па-ром, живей, па-ром! "Парома не докличешься До солнца! перевозчики И днем-то трусу празднуют, Паром у них худой, Пожди! Про Кудеяра-то..." - Паром! пар-ром! пар-ром! Ушел, с телегой возится. Корова к ней привязана Он пнул ее ногой; В ней курочки курлыкают, Сказал им: - Дуры! цыц! Теленок в ней мотается Досталось и теленочку По звездочке на лбу. Нажег коня саврасого Кнутом - и к Волге двинулся. Плыл месяц над дорогою. Такая тень потешная Бежала рядом с прасолом По лунной полосе! "Отдумал, стало, драться-то? А спорить - видит - не о чем, Заметил Влас. - Ой, господи! Велик дворянский грех!" - Велик, а всё не быть ему Против греха крестьянского, Опять Игнатий Прохоров Не вытерпел - сказал. Клим плюнул: "Эк приспичило! Кто с чем, а нашей галочке Родные галченяточки Всего милей... Ну, сказывай, Что за великий грех?"

Крестьянский грех

Аммирал-вдовец по морям ходил, По морям ходил, корабли водил, Под Ачаковым бился с туркою, Наносил ему поражение, И дала ему государыня Восемь тысяч душ в награждение. В той ли вотчине припеваючи Доживает век аммирал-вдовец, И вручает он, умираючи, Глебу-старосте золотой ларец. "Гой ты, староста! Береги ларец! Воля в нем моя сохраняется: Из цепей-крепей на свободушку Восемь тысяч душ отпускается!"