Алексей Цветков - Имена любви

поздно сгустившимся норовить не рождаться
раз не спросили кто в ноздри вдевали кольца
тысячам вовсе участи не дождаться
от громовержца с огнивом молотобойца
если меня на земле никогда не станет
новый возникнет в сызрани или ницце
или кто книгу значений за нас листает
с воплем ослепнет на самой пустой странице
точен двоичный код орел или решка
да или нет никогда не грусти белоснежка

что-то жить с утра неповадно телу
в пустоте стекла
если взять стакан и хуяк об стену
устоит стена

как у нас припас алый труп на рее
винегрет к столу
может вслед придут кто меня добрее
и сожгут страну

а пока над ней перезвон бокалов
морды в оливье
с днем варенья свет пистолет макаров
в золотом кремле

но за гробом зебры до звезд саванна
словно в детском сне
только слов во рту до свиданья анна
и другие все

наливаются листья последним зеленым огнем
словно спазмы земли серебрятся овраги кромешно
в стекла к вечеру бражник и смертная метка на нем
так кончается лето и больше не надо конечно

напоследок пока под стопой мостовые теплы
все никак перед сумраком не наиграются дети
а в недолгих домах что за мы притаились в тени
и вверху перелетные клином крикливые эти

лягут долго ли коротко ли на траву холода
все равнины ровней и продрогшие горы покатей
согревало внутри сколько совесть была молода
но свело поясницу и вот не слезает с полатей

видно бронзовый наш закатился и следом стальной
так сподручнее крючьями к берегу души нагие
и в последнее лето над приговоренной страной
только бурые лопасти сфинкса а мы никакие

это тифона критские птицы в гортанном дыму
отогнать бы однако да правды во рту ни глоточка
а какие и кто мы по списку ответим тому
кто дохнет февралем и кому эта бабочка дочка

когда-нибудь пришла и встала у окна
к присутствию спиной а в небесах чертила
всю синеву и траекторию орла
я очинял перо и разводил чернила

мир вечерел квазары падали в подол
пускай бы вымысел удачен был у бога
так подмывало петь но видимо потом
когда прокашляться после ее ухода

хотелось что судьба отсюда не беда
сквозь трепет изнутри где близко плоть слепая
я постигал с трудом кто у меня была
пришла и у окна когда-нибудь стояла

навек и светится что никогда прошло
как у себя в ласко в большой бизоньей шкуре
вся радость на стене лазурное пятно
где кажется умри и будешь жив не хуже

сойдя по паспорту в неброскую страну
в окрестность скромную москвы или саранска
припоминаешь как однажды жил в раю
и голос пробовал так сипло но старался

среди лучей космических комет
порой возможны голоса и лица
когда внезапной вечности момент
случается и начинает длиться

здесь хоть не существуй или умри
местами как в стекло скребется ноготь
вот времени пузырь и мы внутри
так подлинны что хочется потрогать

созвездия по контуру толпой
нежна душа из межпланетной пыли
как хорошо что это мы с тобой
красивые как будто правда были

за вычетом тех незаметных лет
ночь бесконечна и не тлеет пепел
как жаль что никого снаружи нет
кто подтвердил бы нас или проверил

глядишь назавтра в квантовом огне
взамен невразумительному раю
привыкнем сниться я тебе ты мне
где наяву нас не было ни разу

которое пока светили день
семь сумерек лежало на бетоне
внезапно вверх протягивает тень
подвижную и вмиг оно живое

подобраны все мысли и глаза
устройство приспособлено для детства
и кажется оно возможно я
аж подбежать и пристально вглядеться

отсюда в перелески и поля
не если предки дураки и дети
а нечто вертикальное пока
чье тело тень бегущая от тени

так жизнь короче года и версты
чем чаще мертв и тем себе не нравлюсь
недолго луч точнее навести
где воздух прост и выбрать верный ракурс