Алексей Цветков - Имена любви

с первыми курантами юношества
нас повели отражаться в зеркале

она говорила прямее подбородок
не поворачивайся чересчур резко

потому что внезапный взгляд
проницает глубже кожи и тошнит

хоть и превратило обезьяну в энгельса
это стекло и нетерпеливых ранит

она давала домашнее задание
воды в миску и пробовать на мягком

это одно из самых бережных искусств
но неуч тычется ощупью

это одно из самых бережных искусств
потому что никогда не пригодится

бедный энгельс в прозрачной клетке
он кровоточил когда я пробовал бриться

если занавесить на ночь наволочкой
она пузырем от неслышного ветра

потом смирился и никогда не смотрю
комната смеха сквозь невидимые миру

два шага в обход и пропадаешь
я спросил почему звуки остаются позади

она повела меня к учителю птиц
преподавателю неслышного пения

эта пеночка источает лишь слабый свет
или вот выпь которая ухает жестами

привыкаешь ко многому ненужному
музыке лучше оставаться артикуляцией

путешественнику за чертой шороха
проще изловить себя врасплох

нас заводит в тупик настаивала она
иллюзия излияния вслух

тем искреннее исповедь
чем словоохотливее ее тишина

обучение грачей несуществованию
по верную сторону серебра

если изловчиться под верхнюю планку
там те же две медвежьих люстры

цедят по капле пепельную ясность
вещество крошится но его свет

никуда не девается он всегда
перистальтика пространства где мы остались

когда стекло перекусило нить
и отразиться вспять только реверсом

однажды блуждая где нас не научили
обратному счету от конечного числа

вспомнить кто был тобой в предсуществовании
но что осталось от себя не угадать

лицо навстречу медленно проколото
левовращающим южным крестом

генерал стоунвол джексон говорил
перейдем реку и отдохнем в тени деревьев

и тогда она которая казалась
возникает снова и говорит вот

не поведя головой
не протянув руки

допустим от поезда отцепляют вагон
у окна студентка с фейсом сбежавшим за ночь
аудитор из бийска майор фсб без погон
и кормящая грудью двойню прекрасная завуч

вот и скрылся состав над будкой мертвый дымок
почему-то придется ждать разъездного отряда
что попутчик майор аудитору невдомек
но зато аудитор майору открыт как правда

и студентка в тоске глядит в пустоту с полотна
аудитор притворно в папку где чет на вычет
но красавица завуч как ночь к нему холодна
все косит на майора и сиську в ребенка тычет

он бы вышел в ижевске где все эти средства пропьет
посговорчивей там и добрей у прелестниц лица
но вагон отцеплен снаружи жизнь напролет
а внутри остается папку на пах и злиться

почему мне про вас известно ну все почти
сочинил бы сам но такие точней чем гвозди
этот верный майор эта чудная завуч мечты
и болван аудитор к ижевским ласточкам в гости

что ни час то не ближе до омска или москвы
приступает студентка тушью по кислой коже
но внутри считает что все как один козлы
и права наотрез но хочется завуча все же

я жил с этим выбором в ссоре
когда приходили за мной
жена облеченная в солнце
и муж осененный луной

на плюшевой зелени склона
лежал несгораемый свет
и было понятно без слова
сейчас или выбора нет

однажды в истории только
где я и вокруг ни души
они постояли недолго
и вместе со светом ушли

как будто почтовая марка
письмо за пределы тюрьмы
жена облеченная ярко
и муж осененный в тени

в висках этой памяти тесно
ей понизу путь но поверх
дымит опустевшее место
где свет нестерпимый померк