Александр Рославлев - В башне

Как из улия душистого,
Лишь росой умылась зорюшка,
Вылетала пчелка малая
И садилася на липов цвет,
А росла та липа до-небу.
За работой не до времени,
Уж клонилось солнце к вечеру,
Мед янтарный собираючи,
Залетела пчелка на небо.
Видит, терем в светлом облаке,
Предиковинно украшенный,
Словно радуга расписанный.
Благодатью осиянные,
У крыльца стоять два ангела.
Ризы ярче снега белого,
А в руках мечи горящие
Непрестанным, ярым полымем.
Пчелка терему дивуется;
Пожужжала, покружилася
И влетела в дверь двухстворчату,
Во чисту-светлицу Божию.
Во светлице злато, серебро,
Во светлице семь светильников
И куренья благовонные,
Два оконца, два косятчата.
Красно солнце смотрит в правое,
А напротив в него в левое
Месяц млад и звезды частые.
За столом, как жар, сверкающим
Самоцветными каменьями,
Сам Господь во славе мудрости.
Он в рубахе шелку белого,
А порты из рыта-бархата,
Борода седая по пояс,
На лице морщины строгие.
Ослепило пчелку благостью.
Полетела пчелка к Господу,
В бороде его запуталась
И жужжит, не может выбраться.
Тут Господь, с улыбкой ласковой,
Из напасти пчелку вызволил.
Взял ее в пригоршню бережно,
Говорил ей таковы слова:
«Ах ты, пчелка непоседная,
Чем тебя, мою работницу,
За твои труды пожаловать?
Любы мне златые свечечки,
Любы слезы воску ярого»
Отвечала пчелка Господу:
«Не прогневайся, о Господи,
Я б хотела быть не пчелкою,
А царицей православною».
Лишь успела пчелка вымолвить,
Как быстрее синей молнии
Объявилася царицею
В белостенном, стольном городе.
Голова увита жемчугом,
Парчевой наряд, как полымя,
На руках перстни алмазные,
На ногах сапожки — маков цвет.
Высоки хоромы светлые
Окна весело расцвечены,
Перед древней образницею
Мастерской резьбы по дереву
Тяжела лампада теплится,
Золоты карцы, узорочья
И столы, скамьи дубовые.
Пчелку малую, смиренную
Не узнать в красе и пышности.
Очи словно звезды ясные,
По хоромам ходит павою,
Служат слуги ей умелые,
Поясным поклоном кланяясь,
Просят хмельну чарку выкушать,
Закусить медовым пряником,
Гусляры поют со гуслями,
Скоморохи тешат придурью,
Воют карлы бородатые.
Минул день веселым праздником,
На другой — опять веселие.
Что ни час забава новая:
Пляски с бурыми медведями,
Зверованья в страшных машкерах,
Удалы бои кулачные,
Вихрелет на тройках бешенных.
Все то пчелке пригляделося,
Все то скоро ей прискучило,
Захотела неба ясного,
Захотелось поля чистого,
Духовитых, тихих цветиков,
Надоело быть царицею,
И взмолилась пчелка Господу:
«Ты прости меня, о Господи,
Ты верни мои мне крылышки,
Отпусти на волю вольную».
Внял Господь ее раскаянью
И сказал во славе мудрости:
«Всякой твари жизнь разумная,
Всякой твари радость разная».
Сном распалось царство шумное,
Полетела пчелка весело
Через речки, через рощицы
В улей свой, под липов цвет.
С той поры осталась памятка,
Как была она царицею
И ходила в золотой парче,
Так по днесь блестит на солнышке
Золотая, непоседная,
Богу верная, работница.

Поднималось солнце вешнее,
Зацепилося за край земли,
Разбудило солнце Ратая,
Огнекудрого детинушку;
Спал он крепко годы долгие
В Жар-Горе, у моря синего.
Расступились камни мшистые,
Вышел весело детинушка,
Был, пригож, моложе месяца,
Что из облака вечернего
Народился после дождика.
Смеючись, глядит детинушка.
У него ль кобыла рыжая,
Долгогривая, косматая,
Мечет искры, пышет полымем;
У него ли золота-соха,
Вся на диво изукрашена
Самоцветными каменьями.
С песней звонкой, посередь земли
Он повел, от моря до моря,
Борозду, как ночь глубокую,
Повернуть хотел, соху поднять,
Всколебалася под ним земля,
Всколебалась, расступилася,
И ушел в нее детинушка.
Разгоралось солнце на полдне
И кошницу зерен, огненных,
В память вечную о пахаре
В борозду его просыпало.
Налетели ветры старые,
Бородами замели ее,
А, как солнце спать ложилося,
Тучей-пологом задернулось,
Из тех зерен на златых кустах
Зацветали звезды алые,
Расцветали духовитые,
Кто их рвал, тот падал на землю,
И от силы неизведанной
Словно лист дрожал, и зверем выл.
И любились люди Солнцевой,
Непочатою любовию.