Эмили Дикинсон - Стихотворения

Она метет многоцветной метлой —
Но мусора не подберет.
О Хозяйка вечерней зари —
Вернись — обмети пруд!

Ты обронила янтарную нить —
Обронила — пурпурный клубок —
А теперь засыпала весь Восток
Изумрудами лоскутов.

А она все машет пятнистой метлой —
А передник ее все летит.
Метла померкнет — россыпью звезд —
Время — домой идти.

Вспыхнет золотом —
Погаснет багрянцем —
Леопардом прыгнет на небосвод —
Потом — к ногам Старика-Горизонта
Склонив пятнистую морду — умрет.

Пригнется — в окошко к Бобру заглянет —
Коснется крыш —
Расцветит амбар —
Колпачок свой снимет — прощаясь с поляной —
Миг — и откланялся День-Жонглер.

Держа в руке бесценный камень —
Заснула без забот.
Болтливый ветер — жаркий полдень —
Казалось — время ждет.

Что пальцы честные корить мне?
Пропал! По чьей вине?
Лишь аметистовая память —
Одна — осталась мне.

У света есть один наклон.
Припав к снегам устало —
Он давит — словно тяжкий Груз
Соборного Хорала.

Небесной Раной наградит —
Но ни рубца — ни крови —
И только сдвинется шкала
Значений и условий.

Отчаяньем запечатлен —
Кому он подневолен?
Он — словно царственная скорбь —
Которой воздух болен.

Придет —
И слушает Ландшафт —
И тень дохнуть не смеет.
Уйдет — как бы Пространством
Отгородилась Смерть.

Милый — прочти — как другие [13] «Милый — прочти — как другие…» — Видимо, имеется в виду каноническая у пуритан «Книга мучеников», в которой рассказывается о жестоких преследованиях и казнях пуритан в царствование Марии Тюдор (1553–1558), прозванной «Кровавая».
Мужались — чтобы нам выстоять —
Чем поступились они —
Чтоб мы одолели страх —
Сколько раз — на смерть
Шли свидетели Истины —
Чтобы слабым помочь
В самых дальних веках!

Прочти — как сияла вера —
Над вязанками хвороста —
Как река не могла утопить
Песнопения звук величавый —
Когда имена мужчин
И женщин — избранниц небес —
Со страниц старательной хроники
Уходили — в летопись славы!

Это Желтого моря заводи —
Побережье огненных стай.
Где родина моря — куда оно прядает —
Знает только Закат.
Это — тайна тайн.

Груз доставлен:
Пурпур и золото —
Опаловые тюки — горой.
Паруса разгорятся на горизонте —
И — опалясь — нырнут с головой.

Друзей тенистых в знойный день
Найти не мудрено —
Но кто несет тебе тепло
В час Мысли ледяной?

Кисейная душа дрожит —
Чуть пробежит струя —
Но если твердое Сукно
Прочней — чем Кисея —

Кого винить? Прядильщика?
О — пряжи трудный жгут!
Ковры для райского села
Так неприметно ткут.

Я — Никто. А ты — ты кто?
Может быть — тоже — Никто?
Тогда нас двое. Молчок!
Чего доброго — выдворят нас за порог.

Как уныло — быть кем-нибудь —
И — весь июнь напролет —
Лягушкой имя свое выкликать —
К восторгу местных болот.

Это — как Свет —
Радость всех времен —
Как пчелиный напев —
Модой не заклеймен.

Это — как лесам —
По секрету — Ветер —
Слова ни одного —
Но как бьется ветвь!

Это — как Восход —
Лучшее — после.
Вечности часы
Прозвенят Полдень.

Одной мне не быть ни на миг —
Круг гостей так велик —
Но кто и откуда проник —
Загадка зашла в тупик.

Ни мантий у них — ни имен —
Ни титулов — ни знамен —
Без адреса — где-то дом —
Словно гнездится гном.

Приход их легко узнать —
В душе подается Знак —
Но уход не слышен никак —
Их никогда не прогнать.

Допустим — Земля коротка
Всем верховодит тоска —
И многие — в тисках —
Но что из того?

Допустим — каждый умрет
Крепок Жизни заряд —
Еще сильнее — Распад —
Но что из того?

Допустим — в райских селеньях
Все разрешит сомненья
Новое уравненье —
Но что из того?

Душа изберет сама свое Общество —
И замкнет затвор.
В ее божественное Содружество —
Не войти с этих пор.