Уистан Оден - Стихи и эссе

Их самих, нелюбимых, кому без следа
И пропасть, да и то, не в вещах же им длиться.
А тем — тем нужны лишь счастливые лица,
Чтобы в них пребывать, чтобы мы никогда

Не вспомнили это ужасное время.
Земля их плодит, как залив — рыбарей,
А холмы — наших пастырей, сеющих семя,

Чтобы нами взошли, как те зерна пшеницы;
Это нашей крови возродить их, и в ней
Им, кротким к цветам и потопам, храниться.

Закон для них еще и не открыт, но, видимо, суров.
Вот, к солнцу тянутся прекрасные строенья,
И, в их тени, как бледные растенья,
Не выживают фанзы бедняков.

Одно лишь истинно — судьбе до нас нет дела.
Когда мы планами великими полны,
Напомнит госпиталь, что все пред ним равны,
И ничего важнее нет, чем собственное тело.

И только детям здесь раздолье. Даже полицейский
К ним снисходителен. Восходит к временам
Иным их лепет. Ну, а взрослым, нам

Оркестры, разве что, предскажут благодать
В далеком будущем, где и сразиться не с кем.
Мы учимся жалеть и бунтовать.

Да нет же, не тому даем мы имена:
Кустарный промысел любви — куда как интересней,
А игры детские, старинные поместья,
Руины древние и, под плющем, стена!

Один стяжатель бескорыстно ищет
Непродаваемый, изысканный продукт,
И только эгоисты, знать, найдут
Святого в каждом непрактичном нищем.

Да мы ль замыслили его — не дерзновений глыбы,
Но этот, глазу незаметный, гран,
Еще не давший нам фундамента для злобы?

Но бедствия пришли и мы молчим, как рыбы,
Дивясь тому, как изначальный план,
В жизнь претворяясь, нам сбирает прибыль.

В предгорьях выбора скитаемся, останки
Воспоминаний — наш заплечный груз:
Нагие, теплые века естественной осанки
И на устах невинных счастья вкус,

И древний Юг тот, легкий, словно выдох,
Туда, к нему идти нам предстоит.
В конце концов, подсказывает выход
И самый безнадежный лабиринт.

И мы завидуем земле — она-то навсегда,
Мы ж, подмастерья зла, обречены — на годы,
Коль не были наги, как в этот мир врата,

Чье совершенство мы и обратили в прах.
Необходимость — вот иное имя для Свободы.
Но только люди гор достойны жить в горах.

Листья все быстрей кружат…
Няньки все в гробах лежат,
Их цветочкам вышел век, —
А колясок долог бег.

Шепот вдруг со всех сторон
Сдернет с нас восторга сон.
Непоседливым рукам
В забытьи застыть я дам.

Сотни мертвых позади
Топчут все наши пути,
Деревянно машут вслед.
Их любовь — обман и лед.

Злобных троллей с вечных мест
Голод гонит в голый лес.
Соловей уж не поет.
Ангел больше не придет.

Невозможна, холодна,
Впереди — горы глава.
Водопадов белый вид
Путников благословит.

Как-то вечером вышел из дому я, —
Толпа меня в центр повлекла,
А улица очень похожа
На море пшеницы была.

У реки полноводной сидели, —
И я слышал: пели они
Под мостом железнодорожным:
"Любовь! нет конца у любви.

Любить буду, пока не сойдутся
Вместе Африка и Китай,
Пока рыбы не запоют хором,
Реки в горы не станут летать.

Любить буду, пока океаны
Не повесят сушиться, отжав,
И семь звезд не застонут, как утки,
Улетая: мол, лета им жаль.

Годы умчатся, как кролики,
Ведь среди своих вечных основ
Я держу Цветок Столетий
И первую в мире любовь."

Но все часы в городе этом
Вдруг стали жужжать и звонить:
"Не давай обмануть себя Времени —
Время нельзя покорить.

Где в Кошмара норах Справедливость
Стыдится своей наготы,
Затаившись в тени, Время кашляет
Всякий раз, лишь целуешься ты.

В мигренях и тревогах
Так жизнь и утечет.
Сегодня или завтра
Время свое возьмет.

В зеленые долины
Сползет ужасный лед.
Сорвет Время нити танца,
Ныряльщика прервет.

Погрузи свои руки в воду,
Опусти их на самое дно —
Смотри же в таз, жалей же
О том, что не пришло.