Александр Перфильев - Стихи

На перекрестке двух трамвайных линий
В вагонах разных встретились мы раз.
Я не узнал твоих когда-то синих,
Меня когда-то потрясавших глаз.

Ни поклониться, ни разговориться
Я не хотел… и как, через стекло?
Ведь это же ушедшая страница,
Ее не перепишешь набело.

О чем сказать? О тайнах, что не тайны
По эту сторону добра и зла?
На перекрестках много встреч случайных…
Трамвай прошел, как наша жизнь прошла…

Твой отчий дом — седая Рига,
А не Норвегия, но пусть…
Ты Сольвейг Ибсена и Грига,
Величье Севера и грусть.

Вступая в жизнь, подобно многим,
Ты имя Сольвейг не забудь,
И с солнечной своей дороги
Не поверни на торный путь.

И средь людского лабиринта
Будь верной сердцу своему,
Как та, любившая Пер Гинта,
И все простившая ему!

Так каждый раз: зовешь меня всегда ты,
И ласкова со мной, когда беда…
Я сохраняю в сердце эти даты,
Я их не забываю никогда.

И лежа в этой горестной постели
Со мною рядом — ты всегда пьяна,
Не от того, что оба мы хотели,
А от тоски, разлуки и вина.

Слова бессвязны, взгляд твой пуст и жуток,
А влажный рот зовет к себе, пьяня,
Забыв о том, что я лишь… промежуток
Меж теми, кто счастливее меня.

Но знай одно, что в этом страшном споре
Не может победить желанный рот:
Любимых, пьяных от вина и горя
Кто любит — тот, случайно, не берет.

Условье жизни непременное,
Пока мы дышим, говорим,
В усильи сблизить современное
С безвременным, но все ж живым.

Жить, ощущая вечно прошлое,
Не отвергая суету,
Чтобы подчеркивало пошлое
Немеркнущую красоту.

О соловьях, поющих нежно в роще,
О девушках, о звездах, о тепле,
Один получше, а другой попроще
Писали все поэты на земле…
А кто не мог стиха прилично склеить,
Чужим стихом любимую дарил,
Что ж делать, если сердце пламенеет,
И умолчать о том нет сил…
Но мы могли ли в те года влюбляться,
Писать стихи, внимая соловьям,
Когда нам с детских лет пришлось сражаться
На всех фронтах — и там, и там, и там?
О черных косах, или белокурых
Все юноши мечтают в тишине,
Когда лицо цветет в бутон-д-амурах,
И почки набухают по весне.
Но нам на фронте и не снились косы,
Ничьи глаза не думали сиять.
И рад бы был какой-нибудь курносой,
Да некогда — все надо воевать.
Конь и седло, винтовка, шашка, пика —
Да в сумке пара каменных галет.
Вот все, что мы в стране своей великой
Имели с самых юных лет…
Крест беленький, а чаще — деревянный
Был нам наградой за бои…
Но я люблю войну любовью странной,
И отдал ей все помыслы мои.
Да и сейчас мне дома не сидится,
И кажется, что время не ушло.
Мне по ночам моя станица снится,
И прыгнуть хочется в седло.
Скомандовать, как прежде: «пики к бою!»
И «шашки вон!» марш-марш вперед за мной,
И лавою казачьей, рассыпною
Куда-то кинуться, быстрей, чем вихрь степной…
Но нет … уже былое не вернется,
На танки нынче лавой не попрешь,
И конь закинется, и шашки сталь погнется,
Сметет снарядом, как косою рожь…
О соловьях весеннего рассвета,
О девушках, о звездах, о тепле,
Пускай напишут новые поэты,
Которым легче будет на земле.

Ты кажешься ночною и порочной,
Ты пьешь, мешая в кучу дни, года…
Но верю я, что это все нарочно,
Ты Утренняя чистая звезда.

Все понимаю: вспышки, колебанья,
Несдержанно-циничные уста.
Но, знающий глубины подсознанья,
Поймет, что ты девически чиста.

Вот почему всегда с тоской нездешней,
Двенадцать лет двойным огнем горю:
Хочу тебя такою грешной, внешней,
И чистоту души боготворю!

Любовь непрошена, всегда негадана,
О ней любимому не говорят,
Для объяснения и слов не надобно,
Слова влюбленные в глазах горят.

Пусть вы бываете непостоянными,
Как уходящие весной ручьи,
Люблю глазами я, от счастья пьяными
Смотреть в зеленые глаза твои.