Александр Перфильев - Стихи

Так, уходя навек в Иные страны,
Бесстрастно холодеют мудрецы,
Глядящие спокойно на рубцы,
Забыв о том, что это были раны.

К минутам ласковым дорога через муки
Среди камней бездушной высоты.
Изранишь ноги, искалечишь руки,
Пока достанешь синие цветы.

Нелегок путь туда, к вершинам горным,
Уходишь смелым, гордым, но дойдя
Становишься усталым и покорным,
Поникшим, словно травы в час дождя.

Пока ты полз, карабкался, срывался,
И руки рвал об острые края,
Каким желанным он тогда казался,
Цветок прекрасный, как мечта твоя.

Но вот, дополз, переведя дыханье,
И наверху, измученный, затих.
И чувствуешь цветка благоуханье,
Такого же, как тысяча других.

Чего ж искал я в каменной пустыне,
И вниз нельзя и вверх идти запрет?
Над головою — купол неба синий,
В руках — цветок, в котором счастья нет…

С такими ж голубыми лепестками,
Как в поле, на дороге и в лесу…
Зачем же я кровавыми руками
С вершины горной вниз его несу?

Сверкает снег и нависают тучи,
И чувствуешь, что больше уж не встать…
К минутам ласковым дорога через кручи,
Но стоит ли и нужно ль их искать?

С каждым днем растет, как снежный ком,
Небывалая тоска о том,
Сердце мне сдавившая, как спрут,
Мысль, что вас не будет скоро тут.

Есть у каждого своя судьба,
Все равно — нежна или груба,
У меня одна лишь память глаз
О любимой, о родной, о вас.

А вот и сруб… В нем очень редки встречи,
Но он не зря поставлен кем-то тут,
Кто изнемог в холодный зимний вечер,
Всегда найдет и отдых, и приют.

На пне топор на крепком топорище,
На стенках шкур причудливый узор…
Бери здесь все, что надобно из пищи,
Не трогай шкур, не уноси топор.

Никто тебя преследовать не будет,
Тайга не суд, просты законы тут.
За прошлое в тайге людей не судят,
Но за топор украденный — убьют.

Ты сам пойми: во время зимней стужи,
Когда за сорок скачет Реомюр,
Простой топор в тайге как воздух нужен,
Он здесь дороже самых ценных шкур.

Устал — приляг, закуривай, мечтая,
Но штуцера из рук не выпускай.
Таков закон — и вся тайга такая.
Но беглого увидишь — не замай.

Обиженного обижать не надо.
Он гость, а ты, хозяин, не гордись.
Ты посади его с собою рядом
И с ним куском последним поделись.

Какой запас у беглых из острога?
Он загнан, обозлен и нелюдим.
Ему скажи, где ближняя дорога —
Но ночевать не оставайся с ним.

Мне минута конца неизвестна, —
Искушать не люблю я судьбу,
Но сейчас уже душно и тесно
В этом мире, как будто в гробу.

Хоть еще не состарилось тело,
Но душой я давно загрустил…
Если б больше меня ты жалела,
Я бы многое жизни простил.

Когда рассвет напоминает вечер,
Сырою мглой идете тихо вы,
Декабрьский ветер, точно креп вдовы
Окутывает грустью ваши плечи.

Я знаю это чувство пустоты,
Я вижу эту длинную дорогу,
И невозможность обратиться к Богу
По-прежнему, доверчиво, на «Ты».

А на работе — царство суеты,
Стараться быть с ненужной жизнью в ногу,
Притворно верить в то, что есть цветы,
И солнце есть, и что всего помногу…

И надо слушать то, что говорят,
И улыбаясь, чувствовать: лукавишь!
Жизнь — не часы, назад не переставишь,
Ее не повторишь, и не поправишь…

Ах, только бы чужой не видел взгляд
Слезы, упавшей в холод белых клавиш.

Следить тревожными глазами
Везде, повсюду, каждый миг,
Что кто-то с вами, иль за вами
Сказал, шепнул, приник, постиг…

Ловить: оттенки в разговорах,
В лице, что стало розовей,
Или бледнее… Платья шорох,
Намеки, легкий взмах бровей,

Приходы ваши и уходы,
Шаги, движенья тонких рук,
Минуты ощущать, как годы,
Беззвучье принимать за звук,