Александр Перфильев - Стихи

А выше (Но нужно ли выше,
И важно ли это теперь?)
Домишко под толевой крышей,
И эта скрипучая дверь.

От комнат не веянье скуки,
А вкрадчивый женский уют,
Который лишь женские руки
Для близких людей создают.

Не так, с холостяцкою спешкой,
А с нежностью, свойственной им,
Хотя мы об этом с усмешкой
За рюмкой вина говорим.

Под окнами сосны и клены,
А дальше за ними скамья.
На ней, у ограды зеленой
Часами просиживал я,

Читая… Но что мне до книги,
И строки вплывали в ничто…
Я видел лишь… поезд из Риги
И женщину в синем пальто.

Я был и не стар, и не молод,
И ей уже осень сродни,
Но лет наступающий холод
Не страшен нам был в эти дни.

У нас полувзрослые дети,
И каждый свой угол нашел,
Но кто из живущих на свете
И в позднюю осень не цвел?

Особенно, если над морем
В оборванных тучах закат,
И сосны с песчаных предгорий
На серые воды глядят,

И ждут, не пора ли спускаться
В сырую осеннюю хмурь,
Чтоб в прошлое снова умчаться
В ладьях налетающих бурь.

И вот уже ноги заносят,
Пытаясь волну подстеречь…
А грустная женщина просит
От бури ее уберечь.

Мечтаний далекие миги,
О вас не узнает никто…
Про поезд, пришедший из Риги
И женщину в синем пальто.

Мы оба как будто моложе,
Я с нею по саду иду…
Как волосы эти похожи
На раннюю осень в саду…

Мечте головы не отрубишь,
Пусть в душу вползает, скользя,
Когда настоящее любишь,
О будущем думать нельзя.
………………………………..

Те годы катились с размаху
В какую то серую жуть.
И люди не смели без страха
Друг другу в глаза заглянуть.

Мы жили до этого мирно
В спокойной и тихой стране,
Не строили замков эфирных,
Но сытыми были вполне.

А впрочем, не в сытости дело,
Не хлебом лишь жив человек.
Жизнь радостью как то звенела,
И был в ней простор и разбег.
…………………………………..

А будущее зло,
а будущее мстило,
Наметило оно
судьбе другой узор…
И новой осенью
меня позолотило,
И новых глаз
я встретил новый взор…
…………………………….

Казалось и мне временами,
Что ты в меня входишь, как сон,
Но тихо легла между нами
Тень более близких имен…

Теперь эта осень не нам уж
Прозрачною грустью шуршит…
Твой образ, далекая Тамушь
Храню я в киоте души.
…………………………………

Останутся сказкой недавней
Как только что замерший звук —
Окошко с приспущенной ставней,
У дома нескошенный луг —
И в рамке шезлонга цветного
Мне память продлит до конца
Сиянье такого родного,
Давно дорогого лица.
…………………………………….

А потом … потом с вышины,
из осеннего небесного сада
Стареющий — грустный Бог
бросит желтые листья
на пустые земные пути…
Мир мой — огромный и маленький…
не надо… не надо…
Мир облетевших душ…
глупое счастье… прости!

И все проходит мимо… мимо.
И вот уже — седая прядь.
И больше не о чем мечтать.
И негде силы больше взять —
Мой драгоценный, мой любимый.

У камелька, у огонька
Зовем мы жизнь издалека,
Что скрылась за седьмой печатью.
У камелька, у огонька
Так холодна твоя рука
И так безжизненно пожатье.

Лист за листом и день за днем
Срывает ветер за окном
Разбойный и неутомимый…
С тобой мы тоже, как листы —
Сухи, ненужны, — я и ты,
Мой драгоценный, мой любимый.

Я родился — где северные ветры,
Морозы, бури и снега,
Где, презирая ваши километры,
Царит тысячеверстная тайга.

Там люди, прямодушные, как дети,
С холодным сердцем, кровью и умом,
Но я тебя вдали от дома встретил —
И больше нет дороги в дом.

Ты понимаешь, маленькая, где-то
Есть дом, есть жизнь, есть травы и цветы,
Есть все, чем прежде жизнь была согрета,
Есть Родина… но это ведь… не ты.

Нет, нет — не ты… И я с холодной кровью,
С душою, обреченной сентябрю,
Перед твоею вскинутою бровью
Лесным пожаром целый год горю.

Снопы лучей на снежную равнину,
Сиянье глаз вглубь сердца моего.
Я не умею жить наполовину,
Я знаю только: все иль ничего.