Александр Перфильев - Стихи

Я, может быть, сгорю совсем бесплодно,
Последних песен не успев пропеть,
Но разве можно быть с тобой холодным,
С тобою разве можно не гореть?

Я дым люблю, костры в лесу и степи,
И снега хруст, природы каждый звук,
Но все отдам за ласковые цепи
Чудесных маленьких, твоих горячих рук.

Ты вся поешь. Лицом и этой бровью,
Всем телом трепетным. Ты сказка наяву…
Пусть это люди назовут любовью —
Я это песней жизни назову.

О любви — слова не говорят,
Иногда мешает их звучанье,
Лучше слов нам говорит молчанье,
И глаза, которые горят!

Только не у каждого есть взгляда
Искренность, подобная словам…
Каждый должен догадаться сам,
А не догадается — не надо!

В первый раз мне не нравится осень,
Опостылела тихая грусть,
В первый раз я заботу забросил
И осеннего ветра боюсь…

Точно будто всей жизни обиды,
Что стряслись над моей головой,
Как больные слова панихиды
Ветер сыплет осенней листвой…

И когда он все листья размечет
Я из комнаты вниз не сойду
Дожидаться томительной встречи
В опустевшем осеннем саду.

Привет тебе, дальняя Тамушь,
Как больно в сентябрьские дни
Подумать о том, что не нам уж
Не нам уж сияют они…

В большом и нерадостном свете,
Который мечту иссушил,
Я как то совсем не заметил
Красивой и чуткой души.

Другими страстями пылая,
Твои я запомнил черты,
Как будто и знать не желая,
Что это лишь внешняя ты.

Мне голос звучит хрипловатый,
И кажется… вот ты войдешь,
Ведь только лишь год… но утраты
И сотнями лет не сочтешь.

Тогда я не думал серьезно,
Что нам эта встреча нужна.
Все в жизни и рано, и поздно
Для всех и во все времена.

День и ночь я давно перепутал,
Ветер голову мне закружил,
И тебя и меня он закутал
Разноцветною радугой лжи.

Да и имя, что даже в похмельи
Мне звучит, как священный псалом,
Предаю я на этой постели,
Пропиваю за этим столом…

Потому ли, что жизнь нелегка мне,
Голова тяжела и мутна,
Или в пьяной пророческой травме
Неизбежная правда видна, —

Но в глазах твоих — мутной трясине
Вижу я через годы вперед,
Как другая, любимая ныне
Равнодушно меня предает.

Суровый гигант, у обрыва
Едва удержавший коня,
И северный ветер с залива,
И ночь — продолжение дня.

Столица на почве бесплодной,
Мираж на мильонах костей,
Ты призрак немой и холодный
В сиянии белых ночей.

В глаза твоей жизни небывшей,
Затоптанной в серый гранит
Царь-ангел в улыбке застывшей
С высокой колонны глядит.

Столица твой образ бесценен,
Но, в вихре враждебных начал
С монгольскими скулами Ленин
Твою красоту развенчал.

И смотрит чухонское небо,
Белесою ночью и днем,
Как бронзовый всадник от гнева
Низринулся в бездну с конем.

Пусть ветер поет за окном —
Мы как-нибудь все же живем,
Смеемся, поем иногда,
Забыв, что уходят года.
Заботой себя не тревожь —
Все глупо, все пусто, все ложь…
Сегодня целуй одного,
А завтра забудешь его.
Пусть будет он близок и мил,
Но трудно любить средь могил…
И ветер колотит крылом
В пустой и разрушенный дом.

С тобой мне легче, потому что ты
Сама страдаешь и поешь при этом,
Мы оба терпкой грустью налиты,
Как пруд осенний, бледным лунным светом.

С тобой вдвоем — я все перетерплю,
Все позабуду, выпою, развею…
Не потому ль назвал тебя я — Лю,
Что полностью сказать: лю-блю — не смею?

Всегда со мной в работе иль покое,
На улице иль в комнате моей,
Певучее и нежное такое,
Созвучие из солнечных лучей.

Всегда во мне, как огненное пламя,
Горящее бессменно день и ночь,
Поющее в моей душе стихами,
Зовущее все в жизни превозмочь