Уильям Блейк - Поэзия английского романтизма XIX века

Увидев, как некий генерал [163] Некий генерал. — В оригинале на месте имени генерала — прочерк; в разных рукописях этого стихотворения разные имена генералов.
Багровеет, накачан вином,
Нечистый в пекло заспешил;
Ошибся дьявол: он решил,
Что все горит кругом.

Гея! Бесчисленных чад и мать и кормилица, Гея!
Трижды привет мой тебе, о богиня! Пою тебе славу!
Лейтесь, о лирные звуки, как волны, качая мой голос!
Ввысь воспари, о душа! Вознеси на крылах мою песню.
Взор мой блуждает по долу — вот озеро, остров зеленый,
Темные скалы, по скалам ручей пробегающий светлый;
В горной дубраве, красой и любовью твоей очарован,
Матерь великая, здесь у тебя я на лоне покоюсь!
Духи полудня игриво треплют кудри богини
Зеленовласой! Земля! Освежи меня! Чу! Коль примолкну,
Паузы арфы моей музыкальным гуденьем заполни.
Ты навеваешь мне радость и нежною грустью кропишь мне
Сердце, как будто росою, пока не прорвутся слезами
Радость и грусть из души в благодарственном трепетном гимне.
Гея! Бесчисленных чад и мать и кормилица, Гея!
Звездам небесным сестра, любимая радостным Солнцем!
Друг и хранитель Луны, о Земля, ты, кого не забудут
В круговращенье извечном на своде лазурном кометы!
Неувядаемо юная, всех в мирозданье моложе,
Небу супруга, что с высей на Землю взирает влюбленно,
Гея-загадка! Ответствуй, великая мать и богиня!
Иль ты не рада была, распустив свой девический пояс
В день, когда Небо-супруг впервые поял тебя в жены?
Был твой румянец прекрасен, тот утренний первый румянец!
Ты содрогнулась глубоко, Земля! И укрыться хотела
В собственной глуби своей! И могучую после отраду
Ты, извиваясь в объятьях у Неба-супруга, вкусила:
Дали объятья могучие жизнь существам бесконечным.
Тысячи новых насельников с тысячей новых влечений
Водные глади заполнили; реки по руслам запели;
Хриплое море взыграло, и вздулись валы океана;
Жизнь молодая мычала по гулким горам и дубравам,
Блея, блуждала в лугах, щебетала на ветках цветущих.

Платан, звенящий пчелами, подобен
Намету патриархов! Пусть всегда
Его седые ветви осеняют
Источник малый с круглым водоемом,
Куда нависший камень не пускает
Опавшую листву! Пусть ключ всегда,
Тих, как дыханье спящего младенца,
Стремит размерно ледяную влагу
Для путника! Пусть непрестанно пляшет,
Песок, завитый конусом, на дне,
Веселый, как прислужник фей, поверхность
Спокойных вод не покрывая рябью.
Прохлада здесь, и сумерки, и тень,
И мягкий мох — удобное сиденье.
Вблизи второго дерева не сыщешь.
Испей, скиталец! Отдохни! И если
Невинен сердцем ты — здесь освежишь
Твой дух, внимая еле слышным звукам —
Иль ветерку, или гуденью пчел!

Я знаю, что ночь сыра и темна,
Что час или два пролежал без сна,
И хоть глаза открывал порой,
Лежал, как слепой, в темноте сырой,
О Дождь! Я понял — ты ничто,
Ты заунывный, сложный звук.
Не благодарствую за то,
Что сон мой ты нарушил вдруг.
С рассветом воцарится тишь,
О Дождь! Ты смолкнешь, улетишь…
Больной, не выспавшийся всласть,
Тебя отнюдь не стану клясть;
Лишь нынче, до заката дня,
Уйди, пройди, оставь меня!

О Дождь! Унылый звук двойной:
Далекий бормот и плеск надо мной.
Мы, в соответствии дурном,
Ночью и днем, ночью и днем
Сквозь полог слез так много лет
Хромали друг за другом вслед.
С тех пор окрепла наша связь,
И плоть моя с тобой сжилась.
На раннем утре ты уйдешь,
Потом вернешься вновь!.. Ну, что ж!
Вернется боль, вернется грусть,
Суставы вновь опухнут, — пусть!
За эту вечную напасть
Тебя, о Дождь, не стану клясть,
Лишь нынче, до заката дня,
Уйди, пройди, оставь меня!