Михаил Цетлин (Амари) - Цельное чувство

Я не стану останавливаться детально на ее картинах, они мало известны английской публике. Кроме того, их обсуждение привело бы к тому, что пришлось бы затронуть многие дискуссионные вопросы современного искусства, которые не могут быть адекватно рассмотрены в ограниченных рамках этой статьи.

В последние годы Наталья Гончарова захвачена работой в новой для себя сфере. Результаты этой работы на Западе известны больше — я имею в виду ее деятельность как театрального художника.

До нынешнего времени искусство драмы и живопись были почти полностью разобщены. Театральные декорации в большинстве случаев выполнялись не художниками, а простыми декораторами, положение стало меняться лишь недавно, после того как Дягилев достиг впечатляющих результатов в своих экспериментах, сочетающих сценическую декорацию и живопись в оперных и балетных mise en scene.

Любители искусства знакомы с его работой, так же как с театрально-художественными опытами Бакста, Бенуа, Головина, Рериха и др. Громадные возможности этой формы искусства привлекли Наталью Гончарову. По ее собственному признанию первым обнаружившим в ней талант художника-декоратора был Михаил Ларионов, он и посоветовал сосредоточить свою энергию в этом направлении.

Как это всегда бывает у крупной творческой личности, театральные замыслы Гончаровой, несмотря на их новизну, подчинены определенной традиции, корни которой уходят в глубокую почву русской национальной культуры. Недаром она принадлежит столь славному роду и детство свое провела в деревне. И не просто в деревне, а в атмосфере русских крестьянских образов, с ранних лет оставивших в ней неизгладимый след. В Тульской губернии, откуда она родом, женщины до сих пор носят пестрые, многокрасочные одежды, украшенные старинной вышивкой и национальным орнаментом. Там можно слышать русские песни и легенды, сложенные в незапамятные времена. Наследницей всего этого и стала Наталья Гончарова. Чтобы вооружить художника такой безошибочной остротой зрения и точностью кисти, требуется неустанная, кропотливейшая работа многих поколений. Как если бы декоративные чувства миллионов ее безымянных сестер очистились и трансформировались в плавильном огне индивидуального творческого гения, найдя в ней свое высшее выражение.

То, что Гончарова избрала для себя путь оформителя балетных спектаклей, обернулось большой удачей для театра. Не пытаясь как-то оценивать достижения современного сценического искусства, следует вместе с тем признать высокую значимость его проблематики и целей. Театр, обладая собственными специфическими условиями, устанавливает определенные границы проявлению безграничной свободы, и, как результат этого, Наталья Гончарова, оставаясь в своей сценографии подлинным художником, очаровывает даже тех, кто не испытывает особенного восторга от ее кубистических и футуристических работ. Во всех ее mise en scene мы обнаружим единство непритязательной простоты и глубоких познавательных синтезов, так же, как и присутствие неповторимого художественного «я». Ее краски лучезарны и богаты многообразными оттенками, линии просты, но заключают в себе внутреннюю силу.

Первым театральным успехом Гончаровой стали комедия Гольдони «Веер» и «Свадьба Зобеиды» [10] По ошибке набрано: «Zobenda’s Marriage». Гофмансталя, поставленные в Москве [11] Спектакль «Свадьба Зобеиды» был поставлен в московской частной студии К. Крафта в 1909 г., «Веер» — в Камерном театре в 1914 г. . На сцене оживали Венеция XVIII века и чарующая прелесть Востока. Наряду с тщательным изучением старинных миниатюр и костюмов ее работа представляла результат неукротимой фантазии. Когда некоему известному критику довелось увидеть один-единственный костюм из «Веера», он, не скрывая раздражения, заявил: «Этого не может быть, это какой-то анахронизм!» Но потом, когда перед ним предстал весь спектакль в целом, с костюмами и декорациями, мнение его в корне изменилось. На сцене был явлен живой дух старинной Венеции, и этот критик признал, что-то, что он счел ошибкой или анахронизмом, было сделано намеренно и что найденные Гончаровой образы в единстве сценического ансамбля были абсолютно непогрешимы против истины. То же случилось в «Золотом петушке» («Coq d’Or») [12] Имеются в виду шедший в рамках «Русских сезонов» С.П. Дягилева балет-опера «Золотой петушок» на музыку Н.А. Римского-Корсакова (поставлен М. М. Фокиным). и «Садко» [13] Цетлин ошибается: балет «Подводное царство» (из оперы Н.А. Римского-Корсакова «Садко») был поставлен М.М. Фокиным в 1911 г. и оформлен художником Б. Анисфельдом. .