Уильям Шекспир - Поэмы и стихотворения

Она, вздохнув, кидала вглубь теченья,
Перечитав, записок нежный пыл;
Ломала дорогие украшенья
И их, как в гроб, бросала в вязкий ил.
И письма те, чью тайну воск хранил,
Она достала, писанные кровью,
Обернутые в мягкий шелк с любовью.

Целуя их, в слезах она твердила:
"Кровь нежных клятв! О, ты здесь лжешь сама!
Да; не были б и мрачные чернила
Черней, чем лжи твоей преступной тьма!"
Тут, вне себя, порвав листки письма, —
Их содержанье превратила дева
В ничто своей несдержанностью гнева.

Почтенный человек, что знал когда-то
Иную жизнь, здесь пас свои стада.
В придворной суете он жил богато,
Но кинул свет и проводил года,
Следя, как дней сплывает череда.
Он, к бедной деве полон состраданья,
Хотел узнать, о чем ее рыданья.

Он взял свой посох, сел невдалеке
И стал просить бедняжку — без смущенья,
Коль в силах он помочь ее тоске,
Открыть ему причину огорченья.
Он рад ей дать, чем может, облегченье;
Заране для нее отказа нет:
Ведь доброта — преклонных свойство лет.

Она в ответ: "Отец почтенный мой,
Вы видите несчастное созданье.
Но не от лет я сделалась такой:
Увы, меня состарили страданья!
Могла б я быть цветком очарованья,
Когда б души не отдала, любя
Другого много больше, чем себя!

"Но горе мне! Вняла я лести сладкой,
Красавца соблазнительным речам.
Как был хорош он! Все глаза украдкой
Приковывал восторг к его чертам.
Когда любовь утратила свой храм,
Он, верно, избран был служить ей кровом,
Подняв ее обожествленьем новым.

"О темный шелк кудрей! О красота!
Ласкало их зефира дуновенье,
Когда ж они свевались на уста,
То лаской было их прикосновенье.
Его увидеть было — упоенье,
И на земле здесь воплощалось в нем,
Что может рай в сиянье дать своем.

"Лица едва коснулась возмужалость,
И пробивался Феникса [39] Феникс здесь — метафорически, в значении: дивное, несравненное существо. пушок,
Чуть оттеняя бархатную алость
Из-под него сквозивших нежных щек.
Но лик его сильнее этим влек;
Вставал вопрос: что больше сердцу мило —
Так, как теперь, иль как недавно было?

"Он был учтив, как и хорош собою;
Но хоть на вид и мягок и стыдлив,
Немедленно сумел бы стать грозою,
Задень его мужчина, оскорбив, —
Грозой, чей в мае так хорош порыв!
И юность в нем уменье быть суровым
Таила под пленительным покровом.

"Как ездил он! Казалось, гордый конь
Ему повиновался с наслажденьем.
"Вот ход! Вот лёт! Вот сила! Вот огонь!
Преграды все берет без затрудненья!" —
Тут многие пускались в рассужденья:
От ездока ль заимствовал он пыл,
Иль от коня наездник лучше был?

"Но вскорости сходились все решенья:
Не конь — ему, а он, наоборот,
Нисколько не нуждаясь в украшенье,
Всему, к чему коснется, придает
Невольный блеск особенных красот;
Он украшенья затмевал красою,
А недостатки — скрашивал собою.

"Владел он красноречьем вдохновенно:
Заговорит — уж ждет его успех.
Он знал слова, чтоб превратить мгновенно
Улыбку в слезы, слезы в звонкий смех;
Смутить ли, убедить — умел он всех.
В ловушку воли — думы, чувства, страсти
Поймав, умел в своей держать он власти.

"Кумир равно и молодым и старым,
Царил в сердцах у женщин, у мужчин;
Все рабски покорялись дивным чарам.
Он над сердцами властвовал один;
Для всех он был мечтаний властелин:
Ловили мысль, угадывали взгляды,
Его желанькм подчиняться рады.

"Иные думали прогнать тоску,
Портрет его храня в восторге жарком;
Так иногда скитальцу-бедняку
Фантазия роскошным даст подарком
Им виденный богатый замок с парком:
И счастлив им безумец тот полней,
Чем сам богач с подагрою своей.

"Так, не коснувшись до его руки,
Таили многие свои мечтанья,
Считая, что душе его близки…
Меня ж, тогда, свободное созданье, —
Пленило свойств различных сочетанье:
Я цвет души дала ему, сгубя,
Оставив жалкий стебель для себя.

"Но не брала примера с дев несчастных:
О нежности не умолял мой взгляд;
Спасая честь, бежала чар опасных:
Я понимала их волшебный яд,
Я видела сердец пронзенных ряд,
Служивших лишь минутною забавой,
Фальшивой драгоценности оправой!

"Увы, кому к назначенной печали
Чужой пример препятствовал идти?
Где счастья ждешь, кого бы испугали
Опасности, что встретишь на пути?
Где воли крик, совету не спасти;
Где страсть парит, совет нередко боле
Лишь заостряет устремленье воли.