Уильям Шекспир - Поэмы и стихотворения

Так время утомил поток скорбей
Приливами, отливами валов.
То жаждет ночи, то ей день милей;
Дух подгонять события готов.
Страданья замедляют ход часов;
Не знает сна несущий муки бремя;
В бессоннице всегда влачится время.

Но незаметно время протекло
За созерцанием картины той.
Лукрецию от горя отвлекло
Ее сочувствие беде чужой;
Притих порыв души ее больной:
Порою облегчает нас сознанье,
Что и других людей томят страданья.

Но вот, посланьем призван, прискакал
С друзьями Коллатин. В покой жены
Войдя, ее он в трауре застал.
Кругами синими обведены
Глаза, как радугою лик луны;
Та синева — наследье ливней слезных
И предвещанье бурь грядущих грозных.

На скорбь супруги Коллатин смотрел,
До глубины сердечной потрясен:
Глаза красны, а лик прозрачно-бел;
Сил не имел спросить матрону он,
Чем ей недуг душевный причинен.
Стоял безмолвно муж перед супругой:
Так на чужбине сходятся два друга.

Но вот он руку бледную берет
И говорит ей: "Что стряслось с тобой?
Ты вся дрожишь? Что сердце так гнетет?
О, что похитило румянец твой?
Зачем душа омрачена тоской?
Открой, любимая, свои томленья,
Чтоб оказать могли мы облегченье".

Вздохнула трижды бедная жена,
Пред тем как слово вымолвить одно.
Готова, наконец, сказать она
Про бедствие, что ей учинено:
Как честь погибла, счастье сметено.
А Коллатин, друзьями окруженный,
Ждал слов своей супруги удрученной.

Тут песнь предсмертную в гнезде своем
Тоскующая лебедь начала:
"Речей не хватит передать о том,
Как учинилось мне деянье зла.
Во мне печаль слова превозмогла.
Своей тоски и бесконечных жалоб
И в целый год тебе не рассказала б.

"Но вот что я скажу, властитель мой,
Чтоб ты простить мое паденье мог:
В наш дом явился человек чужой;
Он дерзко на постель твою возлег
И несказанный срам на нас навлек.
Он ложа нашего попрал святыню:
Твоя супруга не чиста отныне.

"В слепую полночь, в мертвой тишине,
Прокрался гад поганый в мой покой,
С мечом и с факелом, и молвил мне:
"Проснись, матрона, раздели со мной
Восторг любви, иль поражу бедой
Я весь твой род; расправлюсь беспощадно,
Когда не утолишь мой пламень жадный.

"Коль не исполнишь волю ты мою, —
Грязнейшего из слуг, — он продолжал, —
Я умерщвлю, потом тебя убью
И поклянусь пред всеми, что застал
На ложе вас и смерти злой предал
Прелюбодеев. Так мой меч кровавый
Тебя — стыдом, меня ж покроет славой".

"Тут стала я стенать, рыдать, скорбеть,
Но он к моей груди приставил меч,
Велел мне все покорно претерпеть,
Иначе поклялся мне жизнь пресечь
И несмываемый позор навлечь;
Сказал, что не забудет Рим державный
Жены-распутницы конец бесславный.

"Был мощен враг мой и бессильна я,
А страх меня лишил последних сил;
Язык сковал мне бешеный судья:
О справедливости он позабыл.
Стал, как свидетель, клясться рдяный пыл,
Что соблазнен был мною. Беспощаден
Судья к ворам, коль сам он обокраден.

"О муж мой, оправданьям научи;
Скажи, как мне свой облегчить удел!
Хоть плоть моя осквернена в ночи,
Мой дух, как прежде, непорочно-бел:
Он поругания не претерпел,
Не покорился злу; незагрязненный,
Он пребывает в келье оскверненной".

Супруг, что честь и радость потерял,
Стоит безгласен, бледностью покрыт,
Скрестивши руки; взор печальный вял;
С губ восковых ни звука не слетит,
Хотя в груди отчаянье кипит.
Злосчастный, он достоин сожаленья,
В словах не обретая облегченья.

Как бурно мчащийся под мост поток
Скрывается от глаз в его пролет,
О камни бьется, грозен и жесток,
И вспять бежит и бешено ревет
(В теснинах ярость пенная растет), —
Так бурно рвутся вздохи Коллатина,
И вновь уходит в глубину кручина.

Немая боль супруга новый пыл
Страданьям придала. "О дорогой,
Своею скорбью пуще разбудил
Ты скорбь мою. Растет поток седой
От бурных ливней. Взор печальный твои
И вздохи сердце мне глубоко ранят;
Залить страданья — слез моих достанет.

"Во имя той, что сердцу твоему
Мила, Лукреции твоей, отмсти,
Молю тебя, преступнику тому.
Представь, что зло грозит, и защити.
Хотя меня ничем уж не спасти,
Пусть он умрет, и буду я отмщенной:
Щадя злодеев, оскорбим законы.