Геннадий Алексеев - Стихотворения

Что же вы, дети, умолкли?
Орите!
Что же вы, дети, притихли?
Деритесь!
Что вы не плачете,
милые дети?

И почему вы так быстро взрослеете?
Что вы торопитесь,
глупые дети?

Вместо того
чтобы спать до полудня,
он вставал с рассветом
и принимался за дело.

Вместо того,
чтобы сидеть на крылечке
он бродил по лесам
и гладелся в озера.

Вместо того
чтобы стать счастливым,
он делал счастливым
каждого встречного.

Вместо того
чтобы считать ворон,
он творил зачем-то
подлинные шедевры.

Вместо того
чтобы о нем позабыть,
все его отлично помнят
почему-то.

Я восхищаюсь ею,
а она грозит мне кулаком
(запугать хочет),
потом хватает иерихонскую трубу
и трубит в нее
что есть мочи
(оглушить хочет),
потом подбегает
и бъет меня по глазам
тонким прутиком
(ослепить хочет),
потом изменяет черты
и притворяется безобразной
(одурачить хочет)
а потом исчезает
и долго-долго не появляется
(испытать меня хочет),
но я все равно восхищаюсь ею
(зря старается).

Веселые они люди —
бессовестные.

Спросишь:
— И не совестно вам?
— Нет, — отвечают, —
не совестно! —
И улыбаются.

Удивишься:
— Неужто и впрямь
совсем у вас совести нет?
— Да, — говорят, —
ни капельки нет! —
И смеются.

Полюбопытствуешь:
— Куда же вы ее дели,
совесть-то свою?
— Да у нас и не было ее, — говорят, —
никогда не было! —
И хохочут.

Отойдешь в сторонку
и задумаешься.

Тетка в синем переднике
сдирает со стен старые афиши
Они отдираются слоями.
Обнажаются:
название выставки,
которая уже давно закрыта,
фотография клоуна,
который умер месяц назад,
и фамилия дирижера,
уже закончившего свои гастроли.
Тетка в синем переднике
поворачивает время вспять.

Содрав старые афиши,
тетка мажет стену клеем
и наклеивает новые.
Появляются:
название театральной премьеры,
которая еще не состоялась,
портрет иноземной певицы,
которая еще не приехала в город,
и дата открытия цирка,
который еще не построен.
Тетка в синем переднике
открывает тайны грядущего.

Так зачем же вам машина времени,
скажите на милость?

Какая-то птица кричит — пустите!
Пустите!
Пустите!
Пустите!
Пустите!
Куда же пустить тебя,
странная птица,
куда ты стремишься?

Но может быть, птица молит — простите?
Простите!
Простите!
Простите!
Простите!
За что же простить тебя,
бедная птица,
что ты натворила?

Иль, может быть, птица велит — грустите?
Грустите!
Грустите!
Грустите!
Грустите!
Зачем же грустить-то,
смешная птица?
Предадимся веселью!

А что, если птица кричит — спасите!
Спасите!
Спасите!
Спасите!
Спасите!
А что, если птице грозит опасность?

Я должен ее спасти.

Человек не успел вскочить в автобус,
и ему прищемило ногу дверью.
Автобус тронулся,
и человек поскакал за ним
на одной ноге.

Все кричали:
— Остановите, остановите машину! —
А человек скакал за автобусом
и смущенно улыбался.
Все кричали:
— Откройте, откройте дверь!
А человек и автобус
удалялись.

Когда дверь открылась,
человек не сел в автобус —
пошел пешком.

— Гордый! — сказали все.

А человек шел по улице
и блаженно улыбался.
А человек понял,
что ему некуда торопиться.

Что я вижу!
Кентавр пристает к девице!
Наглый, грубый, лохматый кентавр
пытается обнять
миловидную, скромную, беззащитную девицу!

Что я делаю?
Я подхожу к кентавру
и говорю ему вежливо:
— Будьте добры,
оставьте в покое эту девушку!

Что делает кентавр?
Он угрожающе подымает копыто
и говорит мне следующее:
— Иди ты в джунгли реки Амазонки,
в снега Земли Франца-Иосифа,
на дно Тускарорской впадины
и на вершину горы Джамолунгма!
Понял?