Геннадий Алексеев - Стихотворения

и пусть дверью
прищемят вам нос
и пусть никто
никто не любит
мокрый после дождя асфальт
фиолетовые предрассветные сумерки
обшарпанные телефонные будки
облезлых дворовых котов
и
набитую звёздами вселенную

и пусть на улицах
вас давят такси
как кошек и голубей

а чем вы лучше
кошек и голубей?

Наша вера — пропала.
Все спрашивают друг у друга:
Где наша вера?
Вы не видели нашу веру?
Она такая светлая,
чистая и наивная,
с голубыми глазами
и с ямочками на щеках.

И правда, где она,
наша вера, — что с ней стряслось?

Может быть,
её застрелили выстрелом в затылок, —
предварительно обрезав ей волосы?
(зачем же волосы пачкать?)
А перед этим
ей совали иголки по ногти,
и она страшно кричала
(попробуйте-ка не кричать!).

Может быть, её заставляли
чистить нужник голыми руками?
(у неё были красивые руки
с длинными пальцами), —
её рвало, но она чистила,
а потом её утопили в этой жиже.

Может быть, её заставляли
пилить лес на 40-градусном морозе?
У неё не было тёплых рукавиц
(никто не присылал ей посылки),
но она пилила. А потом замёрзла,
и её занесло снегом.

Может быть, её изнасиловали
пьяные солдаты (она ведь была
очень недурна — наша вера!)?
Изнасиловали — и ушли довольные.
А она повесилась.

Но скорее всего, но вполне вероятно,
мы ей просто надоели,
и она сбежала от нас.
Собрала вещички — и ушла
с узелочком — куда глаза глядят.
Может быть, она вообще странница —
кто её знает?

Течёт речка, голубая и широкая.
Говорят, в ней полно рыбы.
Но рыбаки все с голоду передохли.
От безрыбья? Или от лени?
От безверья, — кричат верующие, —
от безверья!
Но что делать! — наша вера
куда-то запропастилась.

Вы не видели её, — нашу веру?
Она такая светловолосая,
чистая и наивная,
с большими голубыми глазами
и с ямочками — на щеках.

Живёшь как все прочие

не хандришь
и отыскиваешь несметные клады
как и все прочие
не скучаешь
и ловишь неуловимых жар-птиц
как и все прочие
не ленишься
и воздвигаешь вавилонские башни
как и все прочие
устаёшь
но продолжаешь истреблять драконов зубастых
как и все прочие
иногда же страдаешь от насморка
тоже как прочие
словом, живёшь — хлеб жуёшь
как и все прочие

и вдруг — телефонный звонок
и нежный
ласковый
ангельский голосок
говорит тебе
что ты совсем не такой
как прочие
что ты особенный
удивительный
бесподобный
что ты почти божество

слушаешь и поражаешься
и сомневаешься
и даже слегка пугаешься
но всё же веришь —
хочется в это верить
честно-то говоря

словом
сердце твоё
разрывается от радости
и ты умираешь
несказанно счастливым
в расцвете лет

а мог бы и пожить ещё —
живут же все прочие!

Стреляют в президента Соединённых Штатов.
Умер президент Соединённых Штатов.
Хоронят президента Соединённых Штатов.
Весь мир любуется этим редким зрелищем.
Весь мир в восторге от этой роскоши.
Весь мир покрякивает от удовольствия.
Почему так редко убивают президентов?
Неужели это так трудно?

Человек обнял водосточную трубу
он страстно прижимается к ней
это его надежда

человека тянут в сторону
его хотят оторвать от трубы
его пытаются разлучить
с единственной надеждой

человек сопротивляется
он отчаянно цепляется за трубу
он не намерен расставаться
с возлюбленной надеждой

человека наконец отрывают
вместе с куском помятой трубы
у человека ещё есть остаток
спасительной надежды

человека куда-то увозят
в обнимку со ржавой жестяной трубой
не так-то просто у человека
отнять последнюю надежду

Милости просим! —
улыбнётся мне Харон
и я сойду в лодку
держась за её борт

садитесь поудобнее! —
скажет Харон
и я сяду на корму
сложив на коленях руки

поплыли! —
объявит Харон
и я стану глядеть
в мутно-жёлтую воду