Редьярд Киплинг - Избранные стихи из всех книг

Что за женщина жила
(Бог ее помилуй!) —
Не добра и не верна,
Жуткой прелести полна,
Но мужчин влекла она
Сатанинской силой.
Да, мужчин влекла она
Даже от Сент-Джаста [114],
Ибо Африкой была,
Южной Африкой была,
Нашей Африкой была,
Африкой — и баста!

В реках девственных вода
Напрочь пересохла,
От огня и от меча
Стала почва горяча,
И жирела саранча,
И скотина дохла.
Много страсти сберегла
Для энтузиаста,
Ибо Африкой была
Южной Африкой была,
Нашей Африкой была,
Африкой — и баста!

Хоть любовники ее
Не бывали робки,
Уделяла за труды
Крохи краденой еды,
Да мочу взамен воды,
Да кизяк для топки.
Забивала в глотки пыль
Чтоб смирнее стали,
Пронимала до кости
Лихорадками в пути,
И клялись они уйти
Прочь, куда подале.

Отплывали, но опять,
Как ослы упрямы
Под собой рубили сук,
Вновь держали путь на юг,
Возвращались под каблук
Этой дикой дамы.
Все безумней лик ее
Чтили год от года —
В упоенье, в забытьи
Отрекались от семьи,
Звали кладбища свои
Алтарем народа.

Кровью куплена твоей,
Слаще сна и крова,
Стала больше, чем судьбой
И нежней жены любой —
Женщина перед тобой
В полном смысле слова!
Встань! Подобная жена
Встретится нечасто —
Южной Африке салют,
Нашей Африке салют,
Нашей собственной салют
Африке — и баста!

День-ночь-день-ночь — мы идем по Африке,
День-ночь-день-ночь — все по той же Африке.
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
И отпуска нет на войне.

Восемь-шесть-двенадцать-пять — двадцать миль на этот раз,
Три-двенадцать-двадцать две — восемнадцать миль вчера.
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
И отпуска нет на войне.

Брось-брось-брось-брось — видеть то, что впереди.
Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог,
Все-все-все-все — от нее сойдут с ума,
И отпуска нет на войне.

Ты-ты-ты-ты — пробуй думать о другом,
Бог-мой-дай-сил — обезуметь не совсем.
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
И отпуска нет на войне.

Счет-счет-счет-счет — пулям в кушаке веди.
Чуть-сон-взял-верх — задние тебя сомнут.
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
И отпуска нет на войне.

Для-нас-все-вздор — голод, жажда, длинный путь,
Но-нет-нет-нет — хуже, чем всегда одно —
Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог,
И отпуска нет на войне.

Днем-все-мы-тут — и не так уж тяжело,
Но-чуть-лег-мрак — снова только каблуки,
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
И отпуска нет на войне.

Я-шел-сквозь-ад — шесть недель, и я клянусь,
Там-нет-ни-тьмы — ни жаровен ни чертей,
(Но-пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
И отпуска нет на войне.

Что стоит мир культуры всей,
Все светлые умы,
Перед бессмыслицей вещей,
Что видим нынче мы?

Зачем картина, проза, стих,
Когда в недобрый час.
Природа в меру сил своих
Уничтожает нас?

Нет, не жратва, и не питье,
Не заповедь на досках,
А творческая мысль! —
Ее Родили боль и страх.

С того и начался людей
Богоподобный род:
Рука длинней да зуб острей,
И кто кого возьмет!

Нет, не жратва и не питье —
Велели боль и страх
Пращу придумать и копье
В дрожащих сжать руках!

Бессильны стали нож и зуб
Против копья, но вдруг
Какой-то тип (зело не глуп!)
Зачем-то сделал лук.

Броню со страху и со зла
Как не изобретешь?
Никчёмны камень и стрела,
Как прежде зуб и нож —

Лафа, кто панцирь укупил,
И горе беднякам,
Но некто совестливый был,
И порох сделал нам!

И лук и панцирь тут исчез,
И меч и шлем пропал,
Всех, кто в доспехах или без,
Дым пушек уравнял.

Когда ж за психов-королей,
Людей погибли тьмы,
Тогда устали от вещей.
И устрашились мы.