Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

Гомолицкий с жаром отнесся к участию в Газете РОМ’а . Работу с молодежью он предполагал поставить на широкую ногу. Но уже после второго номера ему пришлось уйти (вышло всего пять номеров). 16 марта 1937 он писал А.Л. Бему: «С газетой РОМ’а у меня романа не получилось – хозяева ее считают, что “литература вообще не нужна”; стихи же – даже Гронского – “не понимают” (!) Увы! – таково молодое поколение». Можно полагать, что чашу терпения руководителей газеты переполнил кусок из «Баллады» (Разговор человека с камнем) Гомолицкого, напечатанный во втором номере. Публикацию сопровождала лаконичная автобиографическая справка:

Лев Николаевич Гомолицкий родился в 1903 г. в Петербурге. Оказавшись после революции на Волыни, он провел 13 своих юношеских лет в обстановке польских окраин. Печататься начал в 1921 г. До сих пор выпустил отдельными изданиями 3 свои книжки. В поэзии его преобладают задания, требующие больших форм. В поэме «Варшава» он сделал попытку продолжить в современном плане литературную линию «Droga na Rosju» (Мицкевич) – «Медный Всадник» (Пушкин) – «Возмездие» (Блок). В ней, как и в цикле «Дом» и в «Эмигрантской поэме», дана встреча «человеческого» и «исторического». «Ода смерти», начало которой было напечатано в рождественском номере «Меча», трактующая проблему бессмертия, написана архаизированным языком, наполненным новым содержанием: архаизмы не ради стилизации, а – возрождение старых форм для новых понятий. Со стороны формы Л.Н.Г. пытается связать две традиции: хлебниковского футуризма и религиозной лирики XVIII ст. 480 480 480 Газета РОМ'а, № 2, 1937, 15 января, стр. 3. Замечание о трех вышедших книжках подразумевает Варшаву (1934), Цветник. Дом (1936) и Эмигрантскую поэму (1936).

«Ода смерти» стала первым развернутым опытом нового, затрудненного языка, создаваемого поэтом. Машинопись первоначального варианта (еще без термина «ода» в заглавии), датируемого началом января 1936 года, была сразу послана А.Л. Бему 481 481 481 Literární archiv Památníku Národního písemnictví (Прага). Архив А.Л. Бема, стихотворения Л. Гомолицкого. № 12. Машинопись. В нашем собрании см. раздел «Варианты», № 212. . По-видимому, осенью 1936 года автор выпустил сочинение «на правах рукописи» мимеографической книжкой (с ксилографией работы автора на обложке) в двадцати экземплярах 482 482 482 Л. Гомолицкий. Смерти ода. Тысяча девятьсот тридцать шестой. Один экземпляр сохранился в архиве А.Л. Бема. Literární archiv Památníku Národního písemnictví (Прага). Архив А.Л. Бема, рукописи Л. Гомолицкого, № 13. На нем автор надписал: Дорогому Альфреду Людвиговичу след моих размышлeний о жизни. «Говорю: жизнь, жизнь, а разу- меют – смерть». Только что писал о «смерти» и с изумлением прочел Ваши строки о ней же в статье о «Ф-е» Речь идет о замечаниях о Г.П. Федотове в статье: А.Л. Бем, «Письма о литературе. Вне жизни (Об альманахе Круг. Петрополис, 1936)», Меч, 1936, 20 сентября. .

«Публичная» же жизнь нового произведения наступила после выхода книжки в марте 1937 года, где к нему была присоединена и «Баллада» 483 483 483 Л. Гомолицкий. Ода смерти. Баллада. Напечатано в количестве ста экземпляров в Зарубежье в тысяча девятьсот тридцать седьмом году. (Zakł. Graf. P. Szwede, Warszawa, Warecka 9). Фрагмент «Оды смерти» был напечатан в подборке «Молодая русская поэзия за рубежом» в первом номере Меча за 5-7 января 1937 г. . Брошюра эта, как и тетрадка Клингера, вышла под грифом «Священной Лиры». Поэтическим вызовом была сама по себе декларация о воскрешении жанра «оды» державинского века. Полемической была и трактовка заявленной темы, направленная против мотива «умирания» в монпарнасской поэзии 484 484 484 20 ноября 1936 Гомолицкий писал Э. Чегринцевой: «Тема же смерти меня всегда волновала. Как прекрасно о ней у Сумарокова (ода Хераскову) и Баратынского (Смерть). Но для меня тут всегда было славословие, а не проклятие, не ужас. Занимали мои мысли всегда и мертвые – невидимые (ставшие нашей памятью) и видимые (недавно видел фотографии мертвецов, пролежавших в подвалах доминиканской инквизиции в Вильно четыре столетия – жертвы инквизиции, спасенные от ада язычники...). Но об этом можно говорить без конца». – «Вокруг “Скита”». Публикация О.М. Малевича, Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1994 год (С.-Петербург: Академический проект, 1998), стр. 193. . Смерть для Гомолицкого – «предлетающая» ему при жизни «начальная тайна нетленья». В соответствии с поэтической генеалогией, прокламированной автором, происходило беспрецедентное сгущение черт «высокого» стиля (XVIII в.) – дидактичность, торжественная интонация, затрудненный синтаксис, изобилующий эллипсисами, архаические и редкие словa или лексические варианты (семижды, власы, симвóл, перст, лествица, цырь, преобращающий), архаизированные неологизмы, в особенности составные эпитеты (богонетленны, духопрозрачнящие, новопламенные, всепроникая, сорастворил, перволюбви первослова, землетрясется), использование однокоренных слов или тавтологий (бессмертье моих бесчисленных смертей), доходящая до каламбура словесная игра (двустишие в концовке – «Уступами нисходят домы / от – Неизвестное, до – мы»), приходящий на середину слова в рифменной позиции перенос ( enjambement ), впервые в русской поэзии примененный Тредьяковским 485 485 485 Пильский в рецензии это отметил с одобрением, Адамович – с издевкой. У самого Гомолицкого переносы, выпадающие на середину слова, были обычными в рукописях периода «Дуновения». :