Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

<���Стих. из «Стихов о Прекрасной Даме»>

Из письма.

По-видимому, цитата была взята из письма Гомолицкого к Еве в Острог. Вторая главка заканчивалась строками:

и не имела еще концовки, описывающей военный парад и Пилсудского. В этой ранней версии, имеющей дату – май 1934 г., отсутствовали главки четвертая и шестая, а текст поэмы заканчивался такими катренами:

Во втором, следующем варианте во второй главке появился эпизод с Пилсудским. Новый вариант содержал все шесть главок, причем в четвертой главке после строк:

перед строкой «неискупленная душа» следовал позднее изъятый автором кусок:

Произведение имело один, общий ко всему тексту эпиграф:

Ужасных дум

Безмолвно полон, он скитался...

Его трезал какой-то сон...

А. Пушкин

в печатном тексте присвоенный третьей главе. Начало четвертой главки (которой в предыдущей версии не было вообще) здесь отличалось от печатного, июльского варианта:

В этой же главке данной версии между строками «и утешает тишина» и «И, обрывая отдых сонный» находился другой вычеркнутый из публикации кусок:

Значительный интерес представляет вариант поэмы «Варшава», включенный Гомолицким в составленный в 1940 г. свод его стихотворных произведений «Цветник. Цветник / притчи / поэмы. 1924-1939». Не желая отказываться от этого важного для себя сочинения, Гомолицкий подверг его значительным переделкам, вызванным обстоятельствами времени. Переделки эти, свидетельствуя о пристальной внутренней «цензуре», способной оградить автора от возможных политических обвинений оккупационных властей, заставляют, однако, прийти к выводу, что работа над сборником вовсе не сводилась к «писанию в стол». Напротив, переделки эти, не имея чисто художественного характера, имели смысл лишь в том случае, если поэт допускал публикацию и «Варшавы», и, по-видимому, каких-то других частей «Цветника» даже в условиях войны с ее непредсказуемой длительностью и исходом. Текст поэмы был сокращен снова до четырех главок – совершенно удалены были первая и третья, из нее перенесен был лишь на новую вторую (бывшую четвертую) эпиграф из «Медного всадника». Из бывшей второй главы, предваряемой эпиграфом из Мицкевича и ныне открывавшей поэму, сохранены были и памятник Понятовскому, и ироничный Пилсудский, но исчезли те детали городского пейзажа, которые могли дать повод нежелательным аллюзиям (кровь на тротуаре, «новый Август», «имперским жестом римский меч»). В третьей (бывшей 5-й) остались главные ее темы – спор двух дедов и отождествление автора с Евгением «Медного Всадника», а последняя (бывшая 6-я) уцелела практически без изменений.