Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

В нашем распоряжении нет достоверных сведений о жизни Гомолицкого во время войны. В то время как Д. С. Гессен (в устном сообщении) рассказывал о том, что Гомолицкий сторонился русского общества, С.Л.Войцеховский в 1969 году писал Глебу Струве о том, что «Л.Н. Гомолицкий пережил войну и – с помощью некоторых русских эмигрантов и Русского Комитета, служащим которого он состоял,– спас свою жену-еврейку» 568 568 568 Письмо С.Л. Войцеховского к Г.П. Струве от 2 апреля 1969 г. Hoover Institution Archives, Gleb Struve Papers, Box 44, folder 9. О созданном во время оккупации Русском Комитете (возглавлявшемся С.Л. Войцеховским) см. заметку М.Д., «Варшавские миниатюры. В Русском Комитете», Новое Слово (Берлин), 1940, № 37, 8 сентября, стр. 7. . Сам поэт вспоминал, что, боясь за жену, избегал наведываться на довоенную квартиру. Ежедневная опасность, нависшая над обоими, Евой и Львом Николаевичем, при немецкой оккупации, обострилась с созданием 16 октября 1940 года варшавского гетто. Элементы «диалога» с женой в лирических стихах подготовлявшегося в ту пору собрания стихотворений отражают трагическую сложность положения. К этому опыту – прятанью Евы – относится фрагмент книги «Похищение Бавкиды» («Uprowadzenie Baucis»): «Всё это время я оберегал тебя от всего, что просачивалось из-за ограждения 569 569 569 То есть из гетто. . В тогдашней твоей ситуации ты не должна была знать такого – это не было только вопросом твоего спокойствия, подобное неведение, это было также одним из условий твоего спасения. Это входило в мой план, и поэтому я остерегался, дабы тебя не затронуло ничто из тех страшных ужасов» 570 570 570 Leon Gomolicki. Uprowadzenie Baucis. (<���Łódź>: Wydawnictwo Łódzkie <1960>), str.184-185. . Жену спасти удалось, но всю жизнь его терзали угрызения совести, что они выжили, в то время как столько людей погибло. В эти дни тяжких испытаний и в атмосфере полной безнадежности Гомолицкий погрузился, совместно с польским ученым-синологом Витольдом Анджеем Яблонским, в чтение Конфуция в подлиннике, готовил перевод – строка за строкой – его трактата «Большая наука» с воспроизведением «всех особенностей стиля» и законченную первую главу намерен был в мае 1941 г. послать В.Ф. Булгакову (см. письмо от 15 и 24 мая 1941 г.), которому об уроках, извлеченных из Конфуция, впервые писал еще в сентябре 1930 г. из Острога.

Нет у нас и данных, чтобы судить о том, какие настроения появились у Гомолицкого, когда вторжение германских войск в Советский Союз обозначило радикальное изменение всей обстановки в Европе и мире. Обращает на себя, однако, внимание то, что в те месяцы в творчестве поэта кристаллизуются черты, свидетельствующие о внутреннем сближении с польской поэтической традицией. Продолжая писать по-русски, он, кажется, становился одержим мыслями о возможных польских параллелях или эквивалентах создаваемого. Позднее Гомолицкий утверждал, что вторую тетрадь «Притч» писал в 1942-1944 гг. «одновременно» на русском и на польском языках. Опубликованные на польском языке после 1956 года тексты автопереводов (в стихах и прозе) не позволяют, однако, датировать их военными годами. Но сами по себе стилистические черты новых «Притч», резко отличающие их от довоенных, дают основания предполагать, что Гомолицкий как поэт «думал по-польски» в процессе их писания по-русски. Явно думал он «по-польски», когда в 1942 году приступил к полному переводу «Крымских сонетов» Мицкевича размером оригинала, силлабическим стихом, подготовив целую книгу, снабженную солидным комментарием 571 571 571 «Это одна из первых проб в этом роде», – заявлял он в письме, отправленном к Булгакову 23 мая 1942. . Эта работа подтолкнула его к переходу на силлабику в собственной лирике – так появились его сонеты (№ 440-443 нашего собрания) и не дошедший до нас, тогда же законченный «трактат о русском силлабическом стихосложении» 572 572 572 Он вырастал из стиховедческих разысканий, сопровождавших работу над вступительной статьей к переводу «Крымских сонетов» Мицкевича. Ср. позднейшую статью: Leon Gomolicki, «Rosyjscy poeci sylabiczni», Prace Polonistyczne. Seria VII, 1949, str. 21-31. . Можно сказать, что так – «через стихосложение» – совершалось превращение Гомолицкого из русского поэта в польского литератора. Перевод «Крымских сонетов» имел результатом и другое (до нас не дошедшее) произведение – драматическую поэму «Мицкевич в Тавриде» 573 573 573 Рукопись погибла во время варшавского восстания. После войны автор пытался реконструировать текст, расширяя ее тематический диапазон. . Она, как и статья в «Крымских сонетах», подхватывала эстафету, начатую серией нашумевших статей Д.В. Философова о русском окружении Мицкевича, напечатанных в Молве в начале 1934 года. Гомолицкий стал частым гостем известного варшавского библиофила Яна Михальского и пользовался его громадной библиотекой, в первую очередь – для своих занятий Мицкевичем 574 574 574 Leon Gomolicki. Przygoda archiwalna (Wrocław: Zakład Narodowy im. Ossolińskich, 1976), str. 5-6. . Он встречался и с «фанатиком из сонма мицкевичеведов» Леонардом Подгорским-Околувом 575 575 575 Leonard Podhorski-Okołów (1891-1957) – поэт, переводчик, близкий к группе скамандритов, участник «Таверны поэтов» в начале 1920-х гг., биограф Адама Мицкевича, первый директор музея А. Мицкевича в Варшаве (1955-1957). Среди его переводов с русского были произведения В. Ропшина (Б.В. Савинкова), М.Арцыбашева и И. Тургенева. Сборник его «Избранных стихов» вышел посмертно под редакцией Северина Поллака. . «В полуразрушенной квартире тот огорчался по поводу гибели коллекции газетных вырезок, которые собирал еще перед Первой мировой войной. Например, его волновал вопрос о бурьяне из аккерманских степей 576 576 576 Имеются в виду «Крымские сонеты» Мицкевича, в частности первый сонет – «Аккерманские степи», где как раз говорится о «коралловых мысах бурьяна». или то, что он никогда не держал в руках годовых комплектов „Одесского Вестника”» 577 577 577 Leon Gomolicki. Przygoda archiwalna, str. 51. .