Ирина Ратушинская - Стихотворения. Книга стихов

Ещё нам долго вместе отбиваться
От каторжных удушливых ночей,
Острожных снов — почти галлюцинаций,
Бессмысленных издёвок палачей,

Предательства уставших, и отравы
Их поцелуев... Сдохни, но снеси —
Не зная срока, не имея права
Сказать, что всё, что больше нету сил!

Не позволяй слабеть, казни отказом
Ребяческое «больше не могу...»
В кромешный век — храни меня, мой разум!
Храни — и я тебя уберегу.

Если долго идти от автобуса снежной дорожкой,
Ориентируясь больше по звёздам,
чем по фонарям —
То растает мороз на губах недозрелой морошкой
И покажется дом кораблём посреди января.

Как спасённые на борт, подымемся мы на ступени,
И откроется тёмная дверь под ледышкой ключа,
И привычно шарахнутся в стороны быстрые тени
Из компании тех, что шалят в пустоте по ночам.

В кухне кран заскулит по-щенячьи,
услышав хозяев,
Заскрипит половица, ругаясь, что поздно пришли,
И молоденький месяц, за долгую вахту озябнув,
Сунет рожки в окно, как любая зверюшка Земли.

Мы огонь разведём,
Чтоб сходились к нам добрые люди,
Чтоб звенел и звенел
колокольчик у наших дверей...
Если долго идти — это всё обязательно будет —
Посреди января.
Но которого из январей?

А когда тебя скосит в битвах —
Ты увидишь: люди пришли.
На тебя, ещё незарытого,
Они бросят комья земли.
И друзья, и просто знакомые —
Вон их сколько! Так странно разве,
Если брошенные комья
Обернутся комьями грязи?
Кто-то робко, а кто-то смело:
— Эка невидаль — за свободу!
Ты погоды для них не сделал.
Вот и грязь —
От плохой погоды.

Как мне мало известно про вас,
Огнегривая леди!
Ни причины изгнанья,
Ни что с вами было потом...
Лишь обрывок легенды
О вашей безмолвной победе
Над властительным хамом,
О том, как вам были щитом
Затворённые окна
И строгая воля народа:
Не позволить глумленья!
(Ну как не любить англичан?)
Обезлюдевший город,
Закрытые глухо ворота:
Ни единой души —
Разве только считать палача.
Впрочем, был ли палач?
Может быть, я его сочинила?
Но в подобных делах
Как же можно его обойти?
Как лукавит судья,
Как могильщик копает могилу —
Так палач ожидает
На каждом бессмертном пути.
Но глаза палача не видны
Сквозь разрез капюшона,
Как во все времена
(Может, им не положено глаз?)
В целом мире лишь двое:
Граф Ковентри, глядя с балкона,
Да безглазый палач
Провожают в изгнание вас.
Только топот коня
В переулках пустынных немеет,
Как забытое слово,
Что в шорох веков сорвалось.
Здесь заклинило время стоп-кадром,
И ветер не смеет
Шевельнуть небывалым плащом
Из тяжёлых волос.
Ах, отважная леди,
Пришпорим коня без боязни,
Да проедем насквозь,
Не считая годов и минут!
Как слоёный пирог,
Прорезая эпохи и казни,
И другие эпохи,
Которые следом придут!
Продырявим историю —
Нас она, что ли, жалела?
Срежем ратуши угол,
Пугая судейских крючков,
И в чужое столетье прорвёмся
С конём ошалелым,
Отразившим расколотый мир
Удивлённым зрачком!

Наш свод достаточно прочен —
Как холод стеклянной колбы.
Наш мир достаточно вечен —
Мы раньше погибнем оба.
Но всё же мы пишем письма
Пустынными ноябрями.
Ты разве не знал, Создатель —
Гомункулюсы упрямы!
И будут плодить упрямых,
Стыдящихся горбить плечи,
Умеющих с Божьим взглядом
Скрестить глаза человечьи!
Так разве странно, Создатель,
Что в ходе эксперимента
Не хватит на всех смиренья,
Отпущенного для смертных?
Мы будем друг к другу — рваться!
(Ох, береги приборы!)
На все Твои лабиринты —
Выдумывая порох!
На смертную нашу муку —
Слагая слова победы,
На боль — закусив улыбку,
Без стона — в Кого бы это?
Не Твой ли закон, что глина
Лишь крепче после обжига?
Что если едины двое —
Трубою нерасторжимы!
В мерцающую колбу
Вглядись и махни рукою:
Ну что Тебе — в целом стаде,
Ведь снова отбились — двое!
...Пора выключать рубильник.
Так что же Ты медлишь, Отче?
Что можно на нас обрушить
Ещё, кроме вечной ночи?
Какой Ты ещё назначишь
Своим гордецам — завет?
...Стоим, запрокинув лица
В невыключенный свет.