Натан Альтерман - Радость бедных

И последней овечки белей. [4] Намёк на притчу о богаче, отнявшем последнюю овечку у бедняка (ТАНАХ, Пророки, Самуил, 21, 1-5).

И сказал: "Как я счастлив сейчас,

Что нашла меня в этот раз."

И сказала: "Не гость, не помощник я, нет.

Недруг близок, встречай беду.

Час последний настал твой, и скоро вслед

За несущими гроб пойду."

"К тем, кто мучил меня что есть сил,

Как вернёшься ты, Радость?" – спросил.

И сказала: "С тобою пойду до конца.

Как живому должна долг отдать.

Моего ты не видел при жизни лица,

И до смерти врагам не видать."

И сказал: "Будет мир и покой.

Ведь теперь Радость бедных со мной".

[5] В оригинале "жене юности" – широко применяемое в иврите выражение из пророка Исайи, где говорится об особо тесной связи еврейского народа с его Богом, который не оставит надолго свой избранный народ даже, если тот на время отступится от Его заповедей: "Ибо как жену оставленную и опечаленную духом, призвал тебя Господь, и (как) жену юности, которая была отвергнута, - сказал Бог твой. На малое мгновение оставил Я тебя и с милосердием великим соберу тебя" (ТАНАХ, Пророки, Исайя, 56, 6-8).

Нет, не всё суета сует, [6] "Слова Коэлета, сына Давида, царя в Йерушалаиме. Суета сует, - сказал Коэлет, - суета сует, всё суета." (ТАНАХ, Писания, Коэлет, 1,1). "Коэлет" обычно приписывается царю Соломону.

Нет, не всё, - говорю тебе я.

И деньгам мог сказать я "нет",

И года сжигал не жалея.

За тобой шёл, девочка, вслед,

Как идёт за верёвкой шея.

Ты решила платочек надеть

И сказала: "Теперь не забудет!"

Дал зарок я не есть хлеба впредь,

Пока рот твоей плотью сыт будет,

Дал зарок на тебя лишь смотреть,

Пока силы в глазах не убудет.

Но болезнь порвала цепь дней,

Нищету ты со мной узнала,

Она дочерью стала моей,

А болезнь моим домом стала.

И мы стали собаки бедней,

И собака от нас бежала.

И поднялся металл, и срубил

Мою голову вмиг с твоей шеи.

Ничего не осталось, лишь был

Под ногами мой прах рассеян.

И железо лишится сил,

Только страсть к тебе не слабеет.

Тело хрупко, крошится, как мел,

Но не знает предела сила.

В жизни счастья я не имел,

Мне земля постель постелила.

Но в веселья час среди дел

Встретишь взгляд из моей могилы.

Ещё ждёт нас радости свет,

Души, девочка, нам согреет,

И с земли, что нам дал завет [7] В оригинале "земля союза", заключённого Богом с праотцами еврейского народа, земля обетованная (ТОРА, книга "Ваикра", 26, 42). ,

Ты ко мне сойдёшь холодея.

Нет, не всё суета сует,

Нет, не всё, - говорю тебе я.

Город в осаде. Никто не пройдёт.

Но я обойду охрану.

Я, бедный-как-мёртвый, найду проход.

У твоей двери, спящая, встану.

Не рука, состраданье моё

Защитит, как огонь и копьё,

Укрепит, когда кончится время твоё.

Я – свидетель, помнящий всё.

Чтоб свечой угасла ты, буду желать,

Чтоб приблизил меч день расплаты.

Но стану пороги весь день обивать,

Чтоб вечер ещё прожила ты.

Хлеба кусок принесу,

Имя твоё вознесу.

К иссохшим губам прильну свежей водой

Я, полный заботы, седой.

Не спасёт от несчастья живого живой,

Но ты будешь любовью укрыта,

Беспощадной, нездешней любви пеленой,

Как грабёж среди дня открытой.

Поклянись всем, что свято тебе,

Черпать силы в ужасной беде.

А, когда не хватит и сил любви,

Меня, кто после всего, зови.

Город в осаде. Никто не пройдёт.

Но я не вернусь обратно.

За тебя, - ей клятву мертвец даёт, -

У двери умру семикратно.

Как огонь и копьё, защищу,

Силой свыше людской награжу,

А когда твоё время придёт, как свечу, -

Я, чуждый – тебя погашу.

Я слышал, как ты ночью плакала одна,

К подушке прижимаясь ртом.

Хотел я этой ночью, стоя у окна,

С тобою быть, хотя бы за стеклом.

Во тьме я видел скорбь твою, как в ясный день,

И руки, исхудавшие в беде.

И судорога боли била мою тень,

А кости рвались подойти к тебе.

О девочка моя! В оковах нищеты

Надежду потерявшая давно,

Сквозь слёзы на меня в окно смотрела ты –

Прозрачного, пустого, как оно.

Ты знала, ночь кругом – без ветра, без огня,

И лишь моя душа стучится в дверь.

Ты обо мне рыдала так, будто меня

Избрал своей добычей хищный зверь.

Я иногда бреду, как громом поражён,

Незрячих страх не в силах победить,