Фернандо Пессоа - Лирика

Шестеренка в часовом механизме политэкономии,

Мать нынешних или грядущих, мертвых

этой скорлупы Империй.

Твой голос во мне как призыв в никуда,

как безмолвие жизни...

Я смотрю на листы, что хотел положить на окно,

откуда не видно, но слышно торговку,

И моя нескончаемая улыбка включается

в метафизическую критику

У письменного стола, складывая листы,

я не верил ни в одного бога,

Я смотрел в лицо всех улыбок,

слушая голос торговки,

И усталость моя - умирающий, ветхий корабль

на пустом берегу,

Этим образом какого-то поэта завершаю стихи

и отхожу от стола...

Словно я ничего не сложил, ничего не довел до конца.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

В каждый праздничный день моего рожденья

Я был счастлив и все были живы.

В доме старинном праздновали дни моего рожденья,

И радость всех, и моя, как чья-то религия,

бесспорной была.

В каждый праздничный день моего рожденья

Во мне жило, как здоровье, непонимание всего.

Умная и здоровая жизнь в семье,

Здоровое безнадежье, взваленное на меня.

Когда же пришли надежды, я знал, что лучше их

не иметь,

Когда же взглянул на жизнь - вкус к жизни

я потерял.

Да, все надежды, возложенные на меня,

Все, мне родственное и сердечное,

Все - вчера полупровидец, все!

Вся любовь на все мои детские годы,

Все, что было, о Господи, только сегодня я знаю,

что было...

На каком расстоянии!..

(Трудно представить себе...)

О, это время празднования дней моего рожденья...

То, чем сегодня я стал, это как сырость дальнего

коридора,

Портящая стены...

То, чем сегодня я стал - это продали дом

И умерли все.

А я самого себя пережил, как холодная спичка...

В каждый праздничный день моего рожденья

Я люблю эти праздники, как человека!

Сердце тянется там побывать еще раз,

Совершить путешествие в грезах и в яви одновременно

С таким же двойным бытием, как я сам...

Съесть былое, не мешкая, как голодный ест хлеб,

о масле забыв!

Я все вижу опять в ослеплении счастья былого...

Стол, приборы на нем и рисунки на звонкой посуде

Изобилие лакомств, сладости, фрукты и еще

что-то там - разглядеть не могу.

Мои старые тетки, кузены - из-за меня собрались

В то время, как праздновали день моего рожденья...

Сердце, стой!

Сердце, стой и не думай! Пусть думает голова!

Господи, Господи, Господи!

Сейчас я не праздную дни своего рожденья,

Я существую,

Дни прибавляя друг к другу.

В сроки свои я состарюсь.

Только всего!

Я бешусь - ведь былое у меня из кармана украли...

О время, когда праздновали дни моего рожденья...

ТРЯПКА

Днем разразился дождь,

Хотя с утра высь голубела.

Днем разразился дождь,

С утра я был чуть-чуть печален.

Не знаю: грусть? Чутье? Мираж?

Но только грустным я проснулся,

Днем разразился дождь.

Я знаю: элегантна мгла дождя.

Я знаю: солнце элегантность эту гнетет.

Я знаю: чувствовать погоду не элегантно.

Но кто сказал и солнцу и другим,

что я хочу быть элегантным?

Мне голубое небо дайте и дайте мне

увидеть солнце.

Дождь, мгла, туман - все это

имеется во мне.

Сегодня я хочу покоя себе сейчас лишь одного.

Я б полюбил очаг домашний, поскольку

не имел его.

Я то и дело засыпаю - вот как покоя я хочу.

И преувеличивать не надо

Спать я действительно хочу.

Днем разразился дождь.

Тепло? Привязанности? Ласки? Они

воспоминаний груз.

Но надо быть ребенком, чтобы иметь их.

Мое утраченное утро, моя небес голубизна!

Днем разразился дождь.

У управляющего дочки красивый рот,

Фруктовая начинка сердца, которую съесть

предстоит.

Когда же это было? Не знаю я...

В то утро, когда небо было синим.

Днем разразился дождь.

РЕАЛЬНОСТЬ

Да, сколько раз я проходил здесь двадцать лет

тому назад...

Все так, как было, или я не замечаю перемен

Вот в этой части города?..

Да, двадцать лет тому назад!..

Каким тогда я был, каким? Что ж, был другим я, был

другим...

Да, двадцать лет! Родимый дом совсем

не ведает о том...

Да, двадцать бесполезных лет. (А может,

все-таки и нет?

Откуда знать, в чем польза есть иль нет?)

Да, двадцать лет - а где их след? (И как их можно

потерять?)

И я пытаюсь воссоздать в воображении своем,

Каким я был, каким меня запомнил

Двадцать лет назад мой дом...

Но я не помню ничего и вспомнить не могу того.

О, если бы и ныне жил, кто здесь когда-то проходил,

Он вспомнил бы, наверно, всех...