Макс Армай - 33 Буквы

Лучше в жарком касании губ
Дай истаять мне, до конца.
Лучше в нежном объятии рук
Дай забыть, что такое слова.

И пусть стану навеки я нем
И бесплотен, как нежный вздох.
Я из множества вечных тем
Взял бы ту, где любовь — это бог!

В бесплотной вечности затерян навсегда,
Лежу на дне безумного сознанья.
Я — только сон больного мирозданья,
Безвольный пленник вихря бытия.

Не важно, есть я, или нет меня.
Не важно всё — есть мир, иль его нету.
Всё распадётся в пыль, когда-то канет в Лету,
Исчезнет то, что не было всегда.

Но тку узор, и в том моя судьба,
Из сочетаний, столь же одиноких,
Затерянных уже в своих мирах,
Любимых мною и в меня влюблённых.

Ещё один круг в колесе мирозданья.
И снова весна вместо снега и стужи.
А я, всё по-прежнему, в центре незнанья,
От вечных вопросов хандрю и недужу.

Всё столь же неясно и сковано тайной,
Зачем этот путь бесконечного круга?
Откуда приходит к нам радость сознанья?
И с жизнью откуда приходит разлука?

Что значит любви обжигающей пламя?
В чём сила манящего взгляда любимой?
Всё это, по-прежнему, вечная тайна.
И в этом, по-прежнему, тайная сила.

В том краю, где от солнца пожухла трава,
Там, где степь возле гор и море,
Где цикады поют, и где зреет лоза,
Я обрёл своё счастье и горе.

Взгляд пытливый, задумчивый, полный тепла,
Попросил — будь моим отныне.
Но просили о том же мои глаза,
И уста о любви молили.

Запах горькой травы нам дарила земля,
Мы лежали, обняв друг друга.
И мы верили, что нас свели небеса,
И что вместе всегда мы и всюду.

И отдавшись во власть своей новой судьбы,
Я всю душу вложил в твои губы.
Я забыл обо всём, я тебя лишь любил,
И мне ангелы пели в трубы.

Ну а ты — ты нежнее была мотылька,
Ты пьянила меня сладким мёдом,
И смотрела, смотрела, с любовью в глаза
Светлым днём и под небом звёздным.

В том краю, где от солнца пожухла трава,
Там, где степь возле гор и море,
Где цикады поют, и где зреет лоза,
Я обрёл своё счастье и горе.

Мои рифмы осыпались скорбным дождём,
И Пегас поломал свои крылья.
Я повержен. Добей милосердным мечом,
Чтоб смешался с земной я пылью.

Чтоб когда-нибудь, пусть через сотню веков,
В мир, разбуженный чьим-то Словом,
Я явился бы нежным, печальным цветком,
И с тобой повстречался бы снова.

Ты меня, улыбнувшись, сорвала б с земли,
И согретый твоею рукою,
Я бы вновь всё шептал бы тебе о любви
И на грудь тебе капал росою.

Мои рифмы осыпались скорбным дождём,
И Пегас поломал свои крылья.
Я повержен. Добей милосердным мечом,
Чтоб смешался с земной я пылью.

Я растаял в тебе, без остатка.
Я вошёл в глубину твоих глаз.
И отныне живу, как загадка,
Как вопрос, на любимых губах.

Без тебя — я как берег пустынный,
Где не слышен и чайки крик.
Ты, наверно, мне море отныне,
А я, видимо, твой старик.

Но плескаясь в безбрежном счастье,
Погружаясь в него, с головой,
Я не ведал, что в одночасье,
Ты, сквозь пальцы, уйдёшь водой.

Моя любовь — не новенький камзол.
Она — старинный фрак, замасленный местами.
Он пахнет ссорами, обидами, слезами,
Но он и есть, поверь, сама любовь.

Хоть он не нов, но сколько в нём тепла!
Он сшит из чувства, преданности, боли.
Тебя, мой друг, он любит, нежит, холит.
И только ты ему нужна одна!

Он помнит всё. Одень же на себя!
И ткань его любви тебя обнимет снова.
И он опять прошепчет тоже слово.
Он скажет вновь. — Да, я люблю тебя!