Леа Гольдберг - Стихотворения

Пред очами ночи склонился ветер

И отдал тишине свою скрипку. Город

Стих. Лишь молились часы на башне

Дремлющему на печке глухому Богу.

Были бледны дети. Плакали долго,

В мамину черную шаль уткнувшись лицом.

А когда заснули - картина над изголовьем

Поняла, что приснится им страшный сон.

И снился Бог им, вышедший из Танаха,

Он стоял на пустынной площади - жалкий, бессильный.

А плывущие над столицей часы на башне

Смеялись над ним и длинным своим языком дразнили.

Вплывает танца звук в стакан вина,

Укутан вечер звездной чешуей,

По облаку слегка скользит луна -

В его глазу широком - чистою слезой.

Между стволами осень подкралась,

Часы прощанья в дар мне принеся.

И сотни язычков - ночное пламя -

Мой тихий смех последний осветят.

В мое вчера не верю я, твой взгляд

Содержит правду завтрашнего дня.

Цветок страдает около меня,

Вдруг осознав, что он любил тебя.

Развеяла клубы тумана

Наука о любви, которая небес-

конечна. И рука меж двух стаканов

Рвет тот цветок. Конец...

Перевод с иврита: Стас Могилевский

Дорога прекрасна эта – сказал подросток.

Трудна как дорога! – так юношей позже сказал он.

Длинна так дорога – мужчина сказал усталый.

Присел отдохнуть старик на краю дороги.

Окрасил закат седину золотым и червонным,

Вечерней росой трава блестит и ласкает ноги,

Последняя птица дня над ним поёт: ты вспомни –

Красива, трудна в чём, длинна как была дорога?

Сказал ты: день мчится за днём, а ночь – за ночью.

И вот уже дни проходят – сказал ты только.

Смотри: вечера и Утра глядят в твои окна,

И скажешь: нет всё-таки новых вещей под солнцем.

И вот уже ты постарел, и вернулся на крУги,

Сосчитаны дни: десять дней умножаешь нА семь,

Ты знаешь уже: каждый день – последний под солнцем,

Ты знаешь уже: новый день каждый раз под солнцем.

Меня научи, мой Б-г, благословлять чудеса –

Секрет листа, что засох, и глянцевитость плода,

Свободу эту: смотреть, и чувствовать, и дышать,

И знать, и желать, и горечь испить неудач.

Научи – пусть с моих губ слетают привет и хвала,

Когда с утром приходит свет, а с ночью – мгла,

Пусть не будет мой день как вчера или позавчера,

Пусть не будет привычным мой день – никогда.

Перевод с иврита Иосиф Шутман

Зелье сонное в яблоке скрыто

–Задремать на века, на века.

На хрустальном гробу раскрытом

Пляска света и тени легка.

Чрево гроба хрустального вскрыто,

И над ним пролетят века,

Только солнце и ветер открыто

Губ холодных коснутся ледка.

А еще промелькнет над нею

Вереница ночей и дней,

И воюющие, и изменники

В распре, в мире, в крови, в огне.

И предстанет в саду забвения

Эта сказка, спящих сонней,

И не тронут ее изменники,

Не придут вояки за ней.

Хлад победный успокоения

И успенья вечная сень,

Увяданья меж и цветения

Лишь качнется хрустальная тень.

В озаренье, смежающем очи,

Как в покое озерных вежд,

Только тихо оно кровоточит,

Сердце темных, тайных надежд.

Да придет ли, прибудет ли странник

По путям перепутанных лет,

Разобьет ли хрустальные грани,

Принесет ли любовь и привет?

Что за звуки шагов спешащих?

Это он, это он один.

Блажен пробуждающий спящих,

К царевне пришел царский сын.

Перевод с иврита Гали-Дана Зингер

Встань, невеста, встань, невеста,

Жизнь стучит в твою могилу.

Встань, невеста, встань, невеста,

Прокляни или помилуй.

От любви зарделись щёки,

Угадав и стыд, и негу.

Будь женой мне, вот и сроки.

Встань, проснись, белее снега.

Пробуждения слезные росы,

Сколько лет уж слеза не текла?

Как поставишь ноженьки босы

Ты на землю в осколках стекла?

Ведь разбился сон и разбился гроб,

И разбиты покоя чары

Ты придёшь ко мне, пробудившись, чтоб

Жизнь принять от меня, словно кару

Ведь повырубил сказочный сад лесоруб

Наступил сладкой дрёме конец

И отныне тебе дни тревоги и - груб,

Страстной ночи терновый венец.

И быть может, взмолишься, невеста моя:

Кто вернёт мне мой сон чистоты?

И проклятьем заменишь хвалу:

Будь же проклят, будивший, ты!

Ведь пойдёшь ты по терниям, плача от ран,