Леа Гольдберг - Стихотворения

Смерть возьмет ее за руку, и уйдет с ней туда,

На страницы волшебных томов

В светлый сказочный мир.

(1). В сумерках

Дым времени струится к потолку

И день немой, от шума заболев,

Ложится возле двери, к косяку,

Тетрадь стихов заснула на скамье.

Она мечтает молча о руках,

Тех, что текли сквозь белизну страниц,

И между строк остался на листах

Тот странный запах памятью о них.

Проходит легкий трепет по листам

И тсс!… над нею - сонной - сны плывут…

Тень лампы словно контуры лица,

И снятся ей движенья этих рук.

(2). Вечером

Мне знакомо значение слова "вечер".

Оно скорбное сердце мое наполняет тоскою,

В этот час - мои закрываются двери,

И лишь утром - эти двери откроют.

Тени проходят сквозь закрытые ставни,

Ложась от лампады на круглом столе,

И тайком подают неявные знаки

Моему отраженью в зеркальном стекле.

А окна дразнятся и смотрят многозначно.

И лишь фонарь скорбящий, у порога,

Все думает: "Сейчас они заплачут -

Та в зеркале и та, ее подруга".

Ведь это тоже - будет и пройдет.

Во мраке комнаты огонь свечи зажгут.

И взгляд твой в сумраке свой путь найдет

В пучину пропасти отчаянных минут.

Тот путь - те две тропы - видны уже тому,

Кто скрылся в трепете времен, и навсегда

Укрылся в холоде моих замерзших рук,

В твоих морщинках бледных возле рта.

И тишина - тревожна и нема…

Над лоном песен мертвецов сгустится тьма,

И безутешность пустоты узнаешь там:

ты сам.

"Святая Магдалина" - картина художника Карло Кривелли,

которая находится в музее короля Фридриха в Берлине.

А я во сне была - тобой,

И там - Святая Магдалина

Кипящий грог приносит мне

В хрустальном золоченом кубке;

И локон - нежная змея -

Щеки моей слегка коснется…

Пьянит все тело запах туберозы.

А я во сне была - тобой.

И бледной девушки лицо

Навек из памяти исчезло

И всей собой я жажду Магдалину.

И мне не убежать от сновиденья,

Спасенья нету мне от Магдалины.

День, устав, склонился пред вечерним

Солнцем. Тропки с гор бегут к воде.

Принесет ли ночь мне облегченье,

Если быть беде?

В дебрях тишины мой голос вьется.

С угасаньем дня увял чабрец.

Целовать душа моя так рвется

Пепельность небес.

Вечер… Словно сто вечеров.

Свет лампы и письменный стол.

На окне - забыта раскрытая книга.

И уже глаз едва различает границы теней на стене.

Вечер. Не тревожиться, не говорить и не ждать.

Холодная голая мысль тихий мрак затопила,

Говоря: это все уже было

И вернется опять.

Что сказать ей? - Погасить абажур,

Окунуть свое сердце во тьму?

В скорбь пылающего безумья,

Догоняющего галопом

Ускользающие мечты?

Да. Смириться. Полюбить его ложь,

Только знать:

ночь - словно сотни ночей.

Уж впору нынче мне писать стихи -

На улице веселый скрип саней.

Упала книга. Окна холодны.

И плохо мне…

Показывает мне безжалостно стена

Тень рук моих и сигареты тень.

И тот, кто обо всем, что было, знал,

Увы, ко мне он холоден теперь.

Уж нынче впору мне мяукать тут лежать:

Не сжалится никто, не устыдит,

И на стене лишь тени задрожат,

Нарушив безмятежность паутин.

И вновь одна она… Сжигает грудь печаль.

Неслышно тает в уголке свеча

И бусинки - сверкающая гроздь -

Сгорая гаснут на ее плечах

И пламенеют маки в вазе тайно

облачаясь в черную вуаль.

Но Она слышит: тихо входит ночь

К ней в дверь, в ее тревогу и печаль.

Да. Она помнит: здесь был он; хранят

Ковры его шаги, и шелестят

О нем часы. Гладь зеркала тверда.

Но он ушел… надолго… навсегда…

В час когда гаснут искры заката на глади стекла,

И сгущаются тени в груди задремавших часов,

Вижу, будто с улыбкой сестра мимо двери прошла,

И склонилась над книгою мать у себя за стеной.

Я поэмы пишу - и посланья любви

И отраву минувшего слабо рука ворошит.

Я листаю страницы, где нету ответа, увы,

На вопросы, которые мы не смогли разрешить.

Пеплом времени гаснут мгновенья и падают вниз.

Я мечтаю о том, кто назавтра забудет меня,

Словно сто листопадов, кружат мемуаров листы

И порхают над бледным челом уходящего дня…